– Коля. А это мой друг Артис.

– А-а… Асманкель.

– Ты против русских что-то имеешь?

– Я против русских ничего не имею, так как сам являюсь русским.

– Ты?

– Нэ похож.

– Погодите удивляться и сомневаться, сначала выслушайте мои доводы на этот счёт.

– Какими бы твои доводы ни были, ты нерусский. В зеркало вначале глянь.

– Зачэм так груббо?

– Нормально, Артис. Это обычная реакция на то, что непривычно слушать или видеть. Но вот если и вторая реакция будет такой же, то возникнет вопрос: а не оголтелые ли вы расисты?

– Я точно нет.

– Я тожже.

– Тогда, с вашего позволения, продолжу. Вы наверняка знаете, кто такой Даль, составитель словаря, разумеется, русского. Так вот, он как человек далеко не глупый дал определение принадлежности того или иного к той или иной национальности. Даль сказал, что человек относится к той национальности, на языке которой он мыслит, думает, пишет, читает и говорит. Я мыслю, пишу, читаю и говорю на русском языке. Выходит, я самый настоящий русский, правда, киргизского происхождения.

– Во даёт! Ты, Артис, тоже русский, раз говоришь на русском языке.

– Нэ соглассен.

– Он совершенно прав, Николай. У Артиса, это заметно, сильный акцент.

– Ну и что?

– Да, что?

– А то, что у Артиса основной язык его мыслей, его дум, основного общения – латышский. Значит, он чистокровный латыш. А я русский.

– И давно ты русский?

– Наша семья, в смысле наш род, обрусела ещё во времена первых монархов Романовых. Как в девятнадцатом веке аристократия России считала языком общения высшего общества французский, так и азиатская аристократия считала русский языком общения или хотя бы обязательным для знания.

– Так вы арристократт, Асманкель?

– Да, я внук бия.

– А кто такой бий?

– Бий – это должностное лицо, представляющее государство на местах. Чиновник высокого полёта. Ими становились только представители дворянства.

– А я простой рабочий, и он простой рабочий.

– Я тоже не неженка. Я не рисуюсь своими корнями, но и не стесняюсь их. Не вижу в этом ничего предосудительного для меня и оскорбительного для вас, Николай, и для вас, Артис.

– А ты чего всё выкаешь нам?

– Во-первых, мы мало знакомы, во-вторых, вы старше меня, судя по внешности, в-третьих, Артис ко мне тоже обращается на «вы». Но если вас не устраивает светская вежливость, то давайте перейдём на библейский этикет.

– Какой этикет?

– Библейский, то есть христианский. В христианстве, как в любой другой религии, все люди братья и сестры. А родственники, как известно, обращаются друг к другу на «ты».

– А ты откуда про всё это знаешь?

– Из книг и от представителей разных конфессий. А что?

– Да нет, ничего.

– Значит, русский, говоришь.

– Ну да.

– Вот как русский, ты как относишься к независимости Латвии?

– Положительно. Хотя предвижу много драм и трагедий чисто человеческих.

– Откуда такое предвидение?

– Некоторое знание истории и наглядный пример моих земляков.

– Поясни.

– Суверенитет постсоветского периода заквашивается на национализме, а он счастья людям не приносит, особенно тем, кто на тот момент не оказывается местным аборигеном. Я недавно побывал в Киргизии, где родился и формировался до юношеских лет. После известного путча Страна Советов распалась. Киргизия тоже стала независимым государством. Там после того как обрели долгожданную свободу от Москвы, некоторые коренные жители люто возненавидели Россию и её представителей, то есть русскоговорящих людей. И окрысились на них, притесняя всячески беззащитных и бесправных теперь уже неграждан.

Из тех, кто долгие годы жил в Киргизии, приносил пользу республике своими знаниями и трудом, многие славяне психологически срослись с новой родиной. Менталитет людей меняется, если они десятилетиями живут там, где не Россия, и культура местная не может не влиять на сознание, будь они трижды некоренными жителями. И это никто не в состоянии отменить, ни одна революция, ни одна независимость. Русские, казахи, турки-месхитинцы, таджики, узбеки в Киргизии стали в одночасье чужими, но вряд ли они станут все и сразу своими, перебравшись каждый на свою историческую родину. Только их дети и внуки начнут осваиваться с географическими и психологическими особенностями той местности, на которой осели их отцы. Потом уже придёт очередь их детям впитывать Дух новой отчизны, традиции, религию, культуру. И только после этого далёкие их потомки полноценно включатся в общее государственное дело, внося в развитие родины свою лепту.