Чтецом книги был маг из Казейских пустынь, и звали его Сараней. За десятки лет практики он стал знатоком писаний и древних языков, демонологом, чародеем и заклинателем волшебных камней. Капюшон белого плаща из верблюжьей шерсти скрывал его лицо, и только седая борода и острый орлиный нос – нос уверенного в себе и своих силах человека, – были видны. И ещё блестящий взгляд карих глаз, направленный в страшные глубины мирозданья. От этого взгляда собеседнику Саранея становилось не по себе. Ему казалось, что маг, говоря с ним и глядя на него, проникает в самые потаённые уголки души, и уходит глубже, туда, где уже нет ни людей, ни душ. Сараней видел бездну, и носил в глазах отпечаток Эом.

Теперь Сараней Казейский шёл через лес Эльмарии в королевство Армалант, где правил его старинный, хотя и не самый приятный знакомец Артагон.

Могучий и древний лес Эльмарии простирался от Армаланта на юг, занимая многие дни пути. Он начинался мелкой кучерявой порослью в Песчаных Горах, раскидывался по речным землям, частью заселённым сильфами, далее через срединные холмы и так от жарких широт доходил до прохладной долины озёр. Из башни Армаланта он был хорошо виден, как изумрудный ковёр, что тонет в дымке горизонта.

Сараней Казейский не разговаривал с духами леса, как прежде, не брал в спутники весёлых ундин, сидящих по берегам ручьёв, даже не зашёл в гости к знакомому магу, что жил в дупле гигантского дуба, своему другу ещё со времён обучения в академии.

Он шёл быстро и молча, все силы духа тратя на ускорение шага и лёгкость поступи. Ему нужно было прибыть в Армалант как можно скорее – и стопы его почти не сбивали росы с утренних трав. Тайным зрением он видел черневший в небе след бездны.

Одним из признаков приближения Эом было заселение окраин больших королевств невиданными ранее враждебными существами. Об этом гласили пророчества. И Саранею довелось встретиться с некоторыми. Уже виднелся с холма шпиль Армаланта, и маг уже расслабился, умерив ход, как из чащобы навстречу ему вывалилось несколько змееподобных многоглавых чудищ. Они не могли подойти к нему – их не пускала пуповина земли, словно сама земля, породившая их, испытывала ужас от своих детей и не выпускала их в мир.

Змеи визжали и кипели чёрной ядовитой пеной. Они были массивны и огромны, но двигались быстро и от того особенно жутко. Сараней отошёл на несколько шагов, поняв, что чудища не смогут достать его. Он выудил из мешка белый камень и вставил в свой посох взамен зелёного. Зелёный камень помогал быстро проходить через леса. Белый был оружием против магического зверья.

Он произнёс первое заклинание, что сумел вспомнить, камень полыхнул светом, но сила не вышла из него.

«Да, – подумал Сараней, – эти твари не просто нечисть. Это чада Эом, материя куда более сложная…». Маг принялся плести вязь заклинания, соединяя строки из разных трактатов, что надо удлиняя, некоторые укорачивая. В конце концов, взмахнул посохом и послал удар силы. Но сила не вышла…

Змеи тем временем перегрызли пуповину, и, став ещё злее от боли, ринулись на Саранея. Растерянный маг отбросил посох и выхватил меч. Это была зелёная сталь горных гномов. Меч «Сумафиль», что в переводе с горского означало «сам убивающий». Сараней шепнул короткое заклятье, и меч потянул его руки на размах, а когда первая голова ящера ринулась на него, окатив чёрной пеной из пасти, Сумафиль сам бросился ей навстречу. Сараней знал, что норовистый меч нельзя во время боя выпускать из рук, иначе он снова превратится в неподвижный кусок стали. Он сумел удержать его, когда меч отсёк голову твари. Сумел удержать, когда страшным ударом отсёк и вторую. Но дальше его руки свела судорога, мышцы ослабли, и меч пришлось опустить.