Сатус, Ник прав. Рози мне никогда не навредит. Остановит ли ее многолетняя дружба с Элен от мести через нее? Вопрос хороший, и увы, ответ покажет только время.

– Ладно, что это я, – улыбнувшись, сказал Ник, коснувшись кончиком пальцев пирсинга.

– Ты опять его надел? – перебил его я.

– Да, у нас отменили тренировку, поэтому, – он пожал плечами, покрепче сжав лямку рюкзака. – Собственно за этим я сюда шел, зная к кому ты первым делом направишься.

– Не боишься очередной «промывки» мозгов?

– Ой, чего бояться то? – с весельем в голосе, поинтересовался он. – Подумаешь, накричат, скажут: «Николас Павези, как вам не стыдно посещать священные стены академии Эйверу в таком ненадлежащем виде?! Снимите немедленно этот срам!» – его пародия на заместителя директора вызвала во мне смех.

Тело немного расслабилось, позволяя злости вызванной Рози сойти на нет. Ник всегда знал, как поднять окружающим настроение. Вот таким он был: ярким, заводным и веселым. Прям как настоящее солнышко.

– Родителям они все равно ничего не скажут. Сам знаешь, мы все уже совершеннолетние и можем менять свою внешность без участия, аж уж тем более, разрешения родителей. Да и в уставе академии нет никаких запретов на пирсинг, только на тату, да и то чтобы не на видном месте было.

Он знал, о чем говорил. Помимо пирсинга у Ника есть татуировка. Относительно свежая, которую ему сделали в салоне, где он подрабатывал до сих пор, рисуя эскизы. Сейчас даже не вспомню, что за рисунок. Помню лишь, это один из эскизов парня. О его творческой натуре знали немногие. Полагаю, Ник старался не распространяться и делился сокровенным лишь с близкими… друзьями. К сожалению, я не могу назвать его другом. Мне бы очень хотелось, но воспоминания минувших дней отдавались болью до сих пор.

– Когда-нибудь точно сообщат, – мысленно надеясь, что такого не будет никогда, сказал я.

– Точно нет. Они знают, моим родокам плевать. Лишь бы хорошо учился и продолжал играть в Буорл, – говоря это, на его лице мелькнула грустная улыбка. – Это всего лишь глупое самовыражение.

Самовыражение? Если пирсинг и тату смахивали на нечто подобное, то перебинтованные пальцы навряд ли. Порой Ник сменял бинты на пластыри, закрывая почти всю кожу.

– В общем, тренировку на сегодня отменили, и мы можем быть свободны.

– Спасибо, что сообщил.

– Мне не сложно. Я твое расписание уже по привычки запоминаю, как свое собственное, особенно когда у тебя профильные у Мистера Коллинза.

– Еще раз спасибо, раз у меня сегодня нет тренировки, нужно поторопиться.

Ник улыбнувшись кивнул и направился к лестнице. Сглотнув, почувствовал внутри тянущую вину перед ним. Он мог мне просто позвонить или же написать сообщение, не тратя время на поиск и этот разговор.

Потерев переносицу, направился в сторону кабинета истории. Отмена тренировки огромная радость, особенно в такие «удачные» дни. Мистеру Коллинзу не придется меня ждать и задерживаться допоздна.

Невольно подумав о родителях и Буорл, вспомнил слова Ника. Он с такой грустью говорил о том, насколько его родителям все равно на его внешний вид. Порой я забывался, думая, у всех нормальные отношения с предками.

С родителями я всегда ладил, да и можно сказать был в относительно дружеских отношениях. Лишь в конце прошлого учебного года произошла небольшая ссора с отцом. Он был, да и по сей день, против выбранного пути. Почему-то ему не нравилась мысль, что я часто провожу время с Мистером Коллинзом и копаюсь в исторических архивах. Тогда, после ссоры, я впервые почувствовал жжение. Мне даже показалось, в моих венах вместо крови текла настоящая раскаленная магма.