Вытерев влагу рукавами, проверила ровно ли положила рамку, зная, мать не будет рада, если узнает, что я касалась ее. Поджав губу, пыталась подавить обиду и непонимание.
– Если ей так больно, – вслух начала я, рвано дыша. – Почему нельзя просто убрать фото. Зачем хранить ее на комоде, избегая каждый день и лицемерно поднимая, когда кто-то решает заглянуть? Зачем эти публичные игры в скорбящую вдову?
До боли прикусив язык, отрицательно покачала головой, мысленно ругая себя за неуважение к матери. Я плохая дочь! Мне нельзя так думать! Если она узнает…
Подхватив рюкзак, направилась по коридору к лестнице, стараясь не смотреть на лживые семейные фотографии, среди которых никогда не было бабушки. Даже до ее исчезновения, ни одного фото, кроме альбома, спрятанного в моей комнате.
Поднимаясь по лестнице, прикусила нижнюю губу. С ближайшего снимка на меня смотрела «счастливая мать» с лживо-приторной улыбкой, обнимая крохотную малютку грубой хваткой.
Видя это, я в очередной раз понимала, насколько сильно мне не хватало бабушки. Ее мягкой улыбки, наполненных любовью объятий и верой в мой будущий успех. Может стоит позвонить Ройту? Он, как Ратник занимался делом о пропаже бабушки. Обещал все узнать и вернуть ее домой.
Ладонь невольно потянулась к мобильному, но резко остановившись, сжала край темного пиджака. Он просил меня не звонить без острой надобности. Обещал связаться, когда появиться хоть какая-то информация о ней.
Отбросив ненужные мысли, зашла в комнату. Оставила рюкзак у рабочего стала, глубоко вдохнула и выдохнула, надеясь хоть немного расслабиться. Увы, усталость осталась на своем законном месте. Мне бы очень хотелось полежать пару часов, отдохнуть как следует. Нельзя. Еще столько дел, обязанностей. Необходимо приготовить ужин и все убрать до возвращения матери, иначе…
Справа, там, где ключица, кольнуло. Руки начало печь. Пытаясь прогнать фантомные ощущения, повернулась к зеркалу, тут же замерев. Свечение… Это странное свечение, исходящее от тела, никуда не делось. Оно, как и кошмары, стало вечным спутником моего медленно сходящего с ума разума.
Покачав головой, стараясь не думать о свечении, что видела у других, двинулась к шкафу. Нельзя зря терять время.
Из кухонного окна видно пустое парковочное место перед домом. С минуты на минуту мамин автомобиль подъедет и у меня останется совсем немного времени. Ужин уже готов, кухня и столовая чисты. Я даже успела выполнить пару домашних заданий, пока фаршированная утка с черносливом находилась в духовке.
Получив сообщение от матери, ожидаемо вызвавшее в теле волну неприятных мурашек и напряженность, приступила к заключительному этапу подготовки. Салфетки, приборы и все что стояло на столе, располагалось на своих «идеальных» (по меркам матери) местах.
Кухню, где я предусмотрительно выключила освещение, озарил свет фар. Мама парковалась. Быстро направившись в прихожую, глянула в зеркало приводя свой внешний вид в порядок. Никаких складочек, катышек или пятен. Иначе она будет разочарована во мне… снова.
Дверная ручка дрогнула, и я выпрямилась, застыв с маской спокойствия на лице. Сердце предательски ускорило ход, разгоняя по телу адреналин и заставляя его потеть от страха.
Мать переступила порог, сразу протянув свою сумочку вперед. Подхватив ту, уже заученными действиями, повесила на специальный крючок. Пока мать разувалась, я достала ее тапочки. Опустившись, подвинула их чуть вперед, сразу же забрав уличную обувь, поставив ту на место. Четкие движения. Обыденность, привычный и ненавистный ритуал. Каждый раз я чувствовала себя служанкой, обязанной выполнять все прихоти хозяина. Только в отличие от слуг во дворце, я не получала жалованья и не имела выходных.