– Пи-ить! – попросил он, но из его спекшейся гортани вырвался только хриплый стон.

Впрочем, и его хватило, чтоб привлечь к нему внимание девушки. Она подорвалась со стула, откинув в сторону какой-то громоздкий фолиант который читала, и спешно склонилась над ним.

– Вик, ты пришел в себя! – радостно воскликнула Лёнка, но в отличие от голоса взгляд ее, шарящий по его лицу, был тревожным и испуганным.

Но главное она сделала – приподняла его голову и стала вливать в рот какую-то терпкую жидкость. Что сейчас и требовалось!

– Миленький, ты только опять не проваливайся! Мы так долго ждем… а ты так редко… сейчас позову… – тем временем приговаривала она что-то невнятное.

А горьковатая жидкость с мятным привкусом делала свое дело – освежала пересохшее горло и разгоняла туман в голове.

– Не надо… звать… дину… – хрипло, но вполне четко смог произнести Вик. Беда только в том, что обрадованная Льнянка уже унеслась за дверь, пока он старательно проговаривал свое пожелание.

Он смотрел ей вслед и горестно рассуждал:

« – Вот сейчас зайдет эта достойная женщина и опять станет меня спрашивать, что же мне сниться. И что я ей скажу? Что я, паскуда такая, скотина неблагодарная, малого того, что в каждом сне предаюсь запретной любви с невестой брата, так еще и извожусь от мечтаний трахнуть ее внучку?!» – откуда он знал, что желанная девушка приходится сей даме внучкой? Наверное, в один из моментов его редких пробуждений кто-то сказал при нем об этом…

« – Так за такое, придушит меня подушкой бабуля и не вспомнит, что я больной и немощный! И ведь будет права!» – но не успел он додумать эту мысль, как дверь резко отворилась, и в комнату влетел Тай. « – Уф!»

Он, как громадная курица-наседка, всклокоченный и заполошный, кинулся к нему и стал ощупывать и оглядывать, бормоча при этом:

– Горишь! Жар-то не спадает! Раны болят? Болят, наверное… как же им не болеть-то? – но вдруг резко прервав свое квохтанье, спросил, совсем другим настороженным тоном:

– Говорить-то силы есть? – Ии дождавшись слабого кивка, продолжил: – Дело серьезное, нам нужно знать, что ты видишь в своем бреду!

Вик, услышав это, горестно вздохнул и отвел глаза от Тигра. А что он мог ответить? Да, конечно, Тай не малознакомая женщина, но такой бред, что видится ему, и перед другом воспроизвести совестно.

А Тай, почувствовав его нерешительность, стал уговаривать:

– Вик, расскажи. На тебя ведь заклятье наложено, и мы не можем через него пробиться! Все лечение без толку – как с гуся вода! Сгоришь ведь! Ну, скажи, что тебе видится? Может, кто чё хочет от тебя, чего-то требует, или наоборот, что-то всучить пытается? Одна надежда у нас и осталась, что тот кто эту гадость сотворил с тобой хотя бы в снах проявляется! – Тигр чуть не рыдал, говоря эти слова, пытаясь достучаться до молчавшего принца.

– Так снимите запрет на дар… – подал было идею Вик, но не успел договорить, как друг его перебил:

– Так сняли его давно, уж три недели назад!

« – Была не была!» – после последних слов друга решился-таки Вик, и сподвигли его на это не столько слова Тая, сколько вид его и нервные повадки – ну, не видел он ни разу до этого случая старшего друга испуганным!

– Никто ничего не дает мне во сне, ничего от меня не требует… снашают меня… снашают по черному… каждую ночь, Тай! – выдавил с трудом он из себя.

– Кто? – тут же хоть и пораженно, но твердо спросил Тигр. И видя, что друг опять мнется с ответом, уже более жестко придавил: – Ну! Кто?! Говори – это слишком важно!

– Во-первых… та девочка, что нас нашла в лесу – красноволосая… – чуть слышно, то и дело спотыкаясь на каждом слове, стал отвечать Вик. – Вернее, во-вторых… а первой всегда приходит… принцесса Демия… – еле выговорил он запретное имя.