Когда еще в додетные времена мы с подругами обсуждали, кто чего теоретически ожидает от своего материнства, подруги мечтали о гимназиях и всяких разных достижениях для своих детей. А я говорила: «потолок моих ожиданий – чтобы ходили и говорили. Будут ходить и говорить – и уже молодцы, буду считать себя состоявшейся как мать». Вот, видимо, поэтому меня все в моей жизни полностью устраивает. Мои дети говорят и, можно сказать, на 75% ходят. Даже на 80%. И при этом я и в самом деле считаюсь успешной матерью. Мораль: главное – правильно поставленная цель.

Маха периодически напевает: «белый танец, белый танец…» Ей запомнилось, потому что на белый танец я пригласила как раз ее, ведь это был вальс.

Утром Маха проснулась ни свет ни заря, разбудила меня, Таню, в общем, начала день эпично. Я попыталась еще поспать, а девочки там вдвоем придумывали себе развлекушки, и Маха села рисовать. Потом хвалилась мне: «я учусь рисовать беспомощно!» Это значит, без помощи, сама. И начинает получаться.

Когда я уже их одела и причесала, попросила Маху сидеть на стуле с прямой спиной. Маха: «у меня болит спина, и даже косточки не выдерживают этой боли, трескаются». Я представила себе потрескавшиеся косточки в машкиной спине и в который раз удивилась ее драматическому таланту.

После завтрака мы с Махой немного позанимались. И когда она ходила с палкой, сказала: «спина прошла, голова начала болеть». Ну конечно, не может же быть так, что все прошло, особенно во время упражнений. Зато мы сразу после них поехали в Мед-Амко, и там Махе и спину, и голову, и все другие части тела вылечили.

Доктор поздравил девочек с прошедшим и вручил тюльпаны. Маха их уже не ест, только нежно поколупала пальчиком и сказала: «как мило!» А Таня схватила их и побежала радостно, и потом дома предъявила бабуле восторженно: «смотри, цветы!!» Да еще такие красивые!

Прямо в Мед-Амко я девочек покормила, потому что оттуда мы ехали на рентген, и я надеялась, что сытые девочки будут сговорчивее. Ха. Зато когда сели в машину, и я тоже решила перекусить по-быстрому, они сказали, что хотят еще. Маха: «хочу котлету!», Таня: «а я тыкву!» Все как обычно.

Таня пошла на рентген вместе с нами, и всю дорогу от машины и потом обратно, до машины, стонала и ныла, что она устала идти, хотя на этот раз я припарковалась довольно близко. Зато в клинике скакала кругами, носилась только что не по потолку и ко всем приставала. Атаковала какую-то девочку: «хочу играть!» Та не знала, куда от Тани спрятаться. Это не ребенок, а разрушитель всех границ вообще. А Маха на рентгене клацала зубами именно тогда, когда надо было сделать снимок через открытый рот, поэтому нормально сняли только на третий раз. Но в итоге получился очень милый череп. Скоро у меня соберется такая коллекция машкиных снимков, что можно будет целый скелет собрать. Правда, они в разном масштабе, но так даже интереснее.

Маха сидит в укладке с настолкой и просит Таню ей помочь. Таня прибежала, все разворошила, утащила и радуется: «вот так я помогла!» Маха рыдает в три ручья, Таня: «Маня, не плачь, я сейчас все сделаю! Не плачь! Милая Манечка, я так тебя люблю!» Доводить люблю, ага. Но зато по утрам, когда они просыпаются, Таня спускается к Махе, листает альбом со своими рисунками и рассказывает Махе сказки. Балдеют обе.

Повезла девочек к окулисту. Таня блистала не только 100%-ым зрением, но и знанием цифр. Маха цифры тоже знает, а видит немного похуже. Про последнюю строчку солидно сказала: «не вижу, слишком мелко!» Потом им закапали капли и пустили в коридор играть. Маха благонравно: «мама, я пройдусь, можно?» Давно ли она стала спрашивать.