Надели на девочек козырек для мытья головы – в качестве эксперимента. И они, о чудо, не орали! Может быть, сработал эффект новизны, но мне хочется верить, что он и дальше будет работать.

Для разнообразия, я пришла к Махе утром, но от этого ничего не изменилось – она стала грызть мою руку и приговаривать: «это окорочок». Я возражала, что крылышко, но она продолжала настаивать, что окорочок, и говорить: «хочу мяса!» Голодная утренняя Маха.

Когда я делаю Махе логомассаж, придерживаю ее язык, чтоб не уползал, и цитирую бессмертное: «и вырву грешный твой язык, и празднословный и лукавый». Маха, разумеется, хохочет, насколько ей позволяют мои манипуляции.

Девочки играют в космический песок. Маха требует, чтобы Таня быстрее лепила: «сколько мне еще ждать?» После пятнадцатого повторения этой фразы Таня ответила: «100 лет». И правильно, а то что это такое. Когда песок убрали, Маха озадачилась, почему он космический: «его нам из космоса космонавты привезли?» Непременно, ага.

Маха смотрит на меня: «мама, какие у тебя щеки пухлявенькие!» Это комплимент. Она точно так же говорит Тане: «какие у тебя пухлявенькие ручки!» Хотя ручки у Тани, в точности как и мои щеки, ни в одном месте не пухлявенькие.

Маха предвкушает бал: «ну не сон ли это?» И бал их не разочаровал. Садясь в машину после бала, Таня счастливо выдохнула: «сегодня был прекрасный день!» Маха ее поддержала: «чудесный!» А на самом бале было неописуемо. С Таней уже можно танцевать в паре не самые сложные танцы. Маха пока танцует только сольные партии, ну и венский вальс у меня на руках. Я, конечно, после этого без рук без ног, но Ваня тоже танцевал, потому что девочки рвались в бой обе сразу. Дочери всегда удается то, что не удается жене. Я ни за что на свете не смогла бы вытащить Ваню на паркет, а Таня с Махой – запросто. Ну и, как водится, Махе под аплодисменты вручили сертификат в мастерскую авторской куклы. Когда она сказала, что надо надеть на бал костюм феи, я начала догадываться, что без подарков они оттуда не уйдут.

Когда мы собирались на бал, я прямо ощутила, как сильно не хватает горничной. Но все-таки собралась и забыла только веер, и на бале уже очень не хватало его. Я понимаю, почему девочкам вручили приз – не только за крылья бабочек, просто они танцевали за десятерых, даже Маха. Такие светские львицы, заходят в зал, как к себе домой. Маха: «зал – это большая комната, я теперь знаю!» В следующий раз надо брать с собой три веера.

Во время бала были не только танцы, но и выступления танцевальных коллективов на сцене. Девочки замирали и смотрели во все глаза, и я видела, как Махе хочется самой так танцевать. Да, ей много придется в жизни сублимировать, но ведь по-настоящему невозможного очень мало. Захочет – сможет, если и не так, то по-другому.

На обратном пути Ваня в знак протеста заехал в Макавто. Девочки и тут знатоки, попросили креветок в панировке. Таня: «а из чего делают креветок?» Вот вопрос. Из креветок. Дала им по кусочку картошки. Таня: «что это? Это можно есть?» Понимаю ее настороженность. Маха не глядя слопала и сказала: «дай мне еще хвостик». Хрум-хрум.

Утром Маха зовет меня. Прихожу, говорю: «кто это здесь?» Маха: «личинка!» Точно.

Маха лезет на спортивный комплекс и разглядывает карту мира, которая висит на стене: «Англия и Италия почти соседи!» Ну разве что на карте, да, недалеко.

У Махи профдеформация: играет с Таней в медцентре в плюшевого льва и говорит: «надо научить его сидеть без опоры». И правда надо, он все время заваливается.

Девочки делают упражнение на сгущенку. Таня: «хочу еще!» Папа: «боюсь, она слишком сладкая». Таня: «не бойся. Если она слишком сладкая, я все равно ее съем». Это к вопросу о том, чем теория отличается от практики. Когда обсуждали Ам-Няма, Маха говорила: «он ест все подряд! Он сладости лопает! Их же нельзя так много!» Ам-Няму нельзя, а Махе с Таней в самый раз.