– Да заткните его кто-нибудь, – расхохотался император, бросая в незадачливого влюбленного кубок вина, -ладно, черт с тобой. Живи испанская собака и помни нашу доброту. Пусть проваливает, он свободен.

Не удержавшись, Максим дал испанцу дружеского тумака и вытолкав счастливого мадридца взашей из шатра, вновь становясь серьезным, вернулся к столу, вперив свой взор в разведчиков:

– Повеселились и хватит. Докладывайте, где враг. И сколько его?

Переглянувшись, те стали отвечать вместе, грамотно дополняя друг друга:

– Император. Уважаемый совет. Мы имеем только предварительные данные по численности войск кочевников. Приблизительно их не менее сорока тысяч. Более точные сведения мы сможем получить только ночью, когда они зажгут костры. Кое-кому из наших показалось, что кочевников гораздо больше и часть их скрылась незадолго до нашего появления. Возможно это только домыслы, возможно нет. Наши люди делают все возможное для прочесывания как можно большего сектора, но вражеские дозоры затрудняют работу разведки. На данный момент произошли три локальные стычки, несколько кочевников убито, несколько взято в плен. Сейчас их допрашивают. Среди наших потерь нет. Судя по всему, кочевники придерживаются той же тактики, что и раньше. На возвышении разбит основной лагерь, а по бокам в низине еще два, поменьше. На эту минуту это все сведения полученные разведкой.

Отдав честь, оба лейтенанта получив разрешение, покинули шатер главнокомандующего.

Вначале их повествования Максимус несколько раз довольно поглядывал на Милорада, но к концу стал задумчив и хмур:

– Неужели Имад вдруг неожиданно поумнел? Сколько раз мы его били три, четыре раза? И где он набрал столько шакалов? Сорок и возможно еще тридцать, а то и сорок тысяч. Это слишком много даже для нас. Куда катится этот мир, три тысячи чертей? Неужели засада? Союзников позвать мы не успеем. Это факт. Придется принимать бой, использовав наши козыри, о которых Имад не догадывается. Как впрочем и я, честно говоря. Ну, что скажите мои храбрецы, мы принимаем бой? Или сбежим трусливо, под покровом ночи?

Совет возмущенно зароптал. Из общего шума можно было вынести одну вещь совершенно определенно – никто отказываться от боя не собирался. Ни кому из присутствующих, даже в голову ни могло такое прийти. Удовлетворенно усмехнувшись, главнокомандующий армии поднял руку, призывая к тишине:

– Спасибо братья, другого я от вас и не ожидал. Значит, принимаем бой. Но на этот раз постараемся выманить мышку из ее норки. Милорад, передай своим разведчикам, пусть найдут где-нибудь неподалеку поле и площадку поровнее и чтобы рядом обязательно была какая-нибудь гора. За ней мы спрячем легкую конницу. Черт подери! Не получится. Я совсем забыл, эти поганцы никогда не нападают первыми. Хотя если их на самом деле так много… А мы к примеру сделаем вид, что напуганы и пытаемся спастись бегством. Может и сработает, как считаете?

Откашлявшись, попросил слова сравнительно молодой капитан, возглавляющий легкую конницу по имени Сириус:

– На мой взгляд, лучше всего подождать до утра, а там уже и понятно будет, что делать. Сейчас воины все равно устали, только что закончили ставить лагерь. Давайте ужинать и спать, утро вечера, как говорится поумнее будет.

– Эх, если бы я не знал, как ты смел и решителен в бою Сириус. Ну какой может быть к черту ужин и сон, когда враг неизвестно где и даже непонятна его численность? Неужели для тебя это все не важно? Я конечно понимаю, у тебя очередная любовь-морковь с какой-то милашкой из обоза. И тебе не терпится убедиться, что она все еще тебе верна. Что же, как видишь ее главные ухажоры все здесь, поэтому тебе нечего бояться. – Засмеявшись, Макс посмотрел на самого взрослого из присутствующих на совете, генерала Хардкора командующего тяжелой конницей, – итак молодость сказала свое слово, послушаем что скажет мудрость.