– Верно, материальные частицы твоего отца и твоей матери встречаются, и только тогда твое тело начинает расти. Поэтому мы называем такую встречу первичной причиной – той вещью, которая запускает механизм роста твоего тела. Так, глина является такой же главной, или первичной, причиной для керамического кувшина. Но для кувшина и другие факторы – вторичные причины – должны присутствовать, – скажем, требуются руки и опыт горшечника, печь для обжига изделия и время в этой печи, чтобы глина запеклась. Но прежде всего – первичная причина, вот что ты должен понять! Какова первичная причина для дерева?

– Думаю, что семечко этого дерева.

– Правильно. А сопутствующие факторы?

– Почва, солнечный свет, вода и правильный уход.

– Верно. Так что же отличает первичную причину от вторичных, или сопутствующих, факторов?

– Первичная причина – это то, что превращается в результат; та вещь, которая в подходящий момент меняет свою сущность, преображаясь в результат. Примерами такой вещи могут служить семечко, которое в подходящий момент трансформируется в росток дерева, или глина, которая трансформируется в кувшин.

– А как ты думаешь, вот эта вещь – материал самой этой первичной причины – должна быть сходна с материалом или веществом результата?

– Думаю, да. В действительности у них должно быть очень много общего, они должны быть очень похожи друг на друга.

– Итак, мы с тобой подошли к главному, – говорил Мастер Дхармакирти, между тем ведя меня в самый темный уголок у высокой южной стены Сада, в густую тень пальм, сквозь которую не пробивался лунный свет. Мы с Ней ни разу не решились сходить туда. – Закрой глаза, – сказал он.

Я слегка улыбнулся – в этой кромешной тьме и так было хоть глаз коли, – но все же выполнил его просьбу. Он разжал мою руку, по-прежнему не отпуская ее, и приложил ладонью к своей груди. Его горящие как угли глаза закрылись, и я почувствовал, как он входит в медитацию. Казалось, он открыл некий канал или коридор из своего сердца прямо в мой ум, который проходил из его груди по моей руке, после чего он заговорил снова:

– Мысленно растяни свой ум по всей длине своей жизни, представь его в виде кристально чистой реки из неведомого невидимого вещества, текущей сквозь дни, проведенные тобой в этой жизни.

В воздухе повисла тишина. Я начал представлять себе этот образ: постоянный поток взаимосвязанных мыслей, уходящий в самые первые воспоминания моей жизни.

– Вспомни, каким был твой ум сегодня днем, прежде чем ты пришел в Сад.

Сказано – сделано.

– Какова была первичная причина твоего ума нынче днем? Что именно предшествовало первому моменту деятельности твоего ума нынче днем, а затем превратилось в твой ум, стало твоим умом?

Это было ясно как день – такой причиной был сам ум: мой собственный утренний ум предшествовал уму дневному. Вода в потоке моего ума днем была водой моего же ума утром, которая просто стекла ниже по течению. Я не успел ответить, но он и не ждал ответа. Он попросту читал мои мысли.

– Продолжим. Какова была первичная причина этого другого, утреннего ума?

И снова я вгляделся в свой ум и увидел, что такой причиной был вечерний и ночной ум прошлой ночи, вплоть до моего пробуждения.

– А откуда взялся ум этого года?

– Из ума прошлого года, ясное дело, тот же поток выше по течению.

– А прошлого года?

– Из позапрошлого.

– А откуда взялся ум всех этих предыдущих лет?

– Ну, это уже из детства.

– А детский ум?

– Из младенческого.

– А младенческий?

– Из ума плода, созревшего в материнской утробе.

– Вот! А теперь, внимание! Сосредоточь на этом свой ум. Представь эту единственную крошечную капельку в невидимой реке истории твоего ума – сконцентрируй ум на этом первом моменте осознанности, на этой самой первой вспышке сознания – пусть совсем еще примитивного – в утробе твоей матери.