Люциферу, кажется, привиделось то же самое, но ему хватило выдержки никак не проявить своих чувств. Несколько минут брат пристально смотрел в переливающуюся перламутром белизну портала, затем призвал стаю огненных собакоподобных тварей, направил их внутрь арки, шагнул следом. Стоило поспешить за ним, чтобы не потерять из виду. Но по ту сторону оказался просторный зал, в котором сложно было заблудиться – лестницу, ведущую на верхние этажи, разрушило огромное дерево, уходящее кроной вверх к провалу в куполе, из которого на охряные разномастные листья лился солнечный свет. Внизу среди вгрызшихся в мрамор и бетон корней, прислонившись спиной к шершавому стволу, сидел мужчина с молодым лицом и седыми волосами. Его плотно закрытые глаза, казалось, сквозь веки пристально смотрят на пришедших, и зверюшкам Люцифера это не понравилось. Они с грозным рычанием бросились на незнакомца, но когда приблизились вплотную, он просто поднял руку, и самая быстрая подставила под нее шею, напрашиваясь на ласку, как комнатная собачка. Нет, хуже, как щенок комнатной собачки.

Брат снова остался спокойным, собрал в левую ладонь призванных, надел обратно перчатку и спросил:

– Так это ты – садовник?

– Надо возделывать свой сад*, – незнакомец пожал плечами, не торопясь подняться на ноги.

– И как же это надо растить яблоки, чтобы от одного только укуса можно было умереть? – встрял Михаэль, не желая отдавать весь разговор Люциферу на откуп.

– О! Стоило бы задать этот вопрос убийце Маргариты фон Вальдек**. Или Алану Тьюрингу***. Или…

– Отвечай по существу!

– Разными способами. Самое простое – покрыть ядом кожицу. Здесь подойдет любой плод, но лучше взять тот, что аппетитно выглядит. Помимо ядов, сгодятся бактерии, вирусы и аллергены. Впрочем, все это может не сработать из-за нечувствительности клиента к тому или иному компоненту или из-за хорошего иммунитета. То есть, даже если подойти к делу основательно и вырастить особенный сорт, что будет смертельным сам по себе, всегда остается шанс… Лучше выбрать способ попроще и понадежнее.

– И часто ты брался за дело основательно? – уточнил брат.

Он решил подойти поближе, но Михаэль и сам уже заметил черноту цепи, привязавшей незнакомца к стволу. Все-таки «садовник» здесь пленник, а здание – тюрьма, в чьем разрушении не было ничего страшного, ведь Ее цепь могла держать вечно. Зачем только тратить на него тьму, ведь силы в узнике совсем не чувствовалось. Хотя… покорность огненных тварей говорила скорее об обратном.

– Не имею привычки травить свои творения.

– Почему? – усмехнулся Люцифер.

– Моветон, – мужчина вернул усмешку.

Огненный меч со звоном воткнулся в сочленение звеньев, захрустел, грозя сломаться, но совладал, и тьма с шипением отступила, съежилась ржавым металлом, затерялась, смешавшись с опавшими листьями. Но та часть, что крепко стягивала руки и грудь незнакомца, осталась целой, ее-то клинок и припечатал к мрамору, переводя из Ее пленников в пленники Люцифера. Однако ж мужчина и бровью не повел, а его глаза оставались закрытыми.

– Какое самообладание! – похвалил брат. Настроение его явно улучшилось, но именно в таком он и совершал каждую из своих ошибок.

«При чем тут самообладание, когда ты только что сильно облегчил его участь?» – устало подумал Михаэль и положил руку на эфес, в надежде хоть что-то исправить в случае, если предчувствия сбудутся.

– Скажи-ка, садовник, за что тебя здесь заперли, приковав на тьму?

– За то, что сумел превзойти.

– Превзойти? – удивился Михаэль, и волна возмущения накрыла его с головой, смывая осторожность и осмотрительность. – Никто не может превзойти Ее!