– На пижаму, – ответ пришел быстрее, чем она поняла, что собирается соврать.

Мужчина, окинув ее с головы до ног, задумчиво покивал.

– Про одежду я совсем забыл. Попрошу подобрать что-нибудь для выхода в город – сходите с Адамом по магазинам. И не надо делать такое лицо, он будет паинькой. Я позабочусь.

– Ладно, – вздох подавить не удалось.

Змей улыбнулся. Хорошо так улыбнулся, по-доброму. Но она почувствовала, как много в нем нерасплескавшегося яда, просто бездонная чаша не переполнилась пока еще, так что лучше не злоупотреблять его расположением. А поступила все равно иначе, ведь вопрос давно вертелся на языке:

– Там во дворе – это же сад? Ну, деревья. Они же фруктовые?

До того самого окна она успела добраться и едва не продавила в нем дыру, рассматривая запорошенный снегом двор, утыканный низенькими инистыми деревьями. Да, именно деревьями, кустарники были бы ниже и ветвистее. Кустистее.

– Сад, – он кивнул.

– Яблочный?

– А чем плох гранат?

Она пожала плечами:

– Снег.

– Точно, – Змей снова улыбнулся. – Для граната, инжира и банана слишком холодно. Хотя для винограда тоже не подходящий климат.

– Банана?

– Была и такая версия.

Она заморгала, осознавая, как мало знает. Змей приобнял ее за плечи.

– У меня есть отличная книга по этому вопросу, – сказал он. – И не одна. Хочешь, одолжу почитать?

Мотнула головой, осознавая, что запретный плод здесь вообще ни при чем, как бы не хотелось натянуть сову на глобус, благо все так удачно складывалось: Адам, Ева, Змей. Оставалось лишь добавить яблоко!.. А там, оказывается, и не факт, что оно самое было.

– А сад?

– Вишневый.

– Почему?

– Люблю, когда цветет по весне. Отсюда, собственно, и выбор места – без зимы ничего бы не случилось. Ева, милая, ты воспринимаешь метафору слишком буквально. Надо пытаться понять, разобраться, вычленить суть.

Ну да, ну да – совы не то, чем кажутся, а Адам – белый и пушистый мальчик-зайчик, ведь это не он ее убил, а оторвавшийся тромб, который она сама заботливо вырастила на холестериновой бляшке, потому что жрала как не в себя и сидела на попе ровно. Знаем. Проходили. Но это не умоляло желания пнуть мелкого говнюка по яйцам, а потом стоять и смотреть, как он корчится от боли. Будет плохо корчиться – ударить еще раз. Жалко только он выше и сильнее ее, к тому же каким-то странным кунг-фу владеет.

Внезапно накрыло пониманием, что первую фразу она никогда не слышала, а про кунг-фу смотрела только мультик с пандой, само же слово ни разу не использовав в повседневной жизни. И уж точно никогда не была такой жестокой, как сейчас в мыслях. Ну, или почти никогда.

– А можно еще один вопрос?

– Конечно, – то ли у Змея было превосходное настроение, то ли она его так веселила, что он не переставал улыбаться.

«Скольких Адам убил, чтобы вы смогли слепить меня?»

– Почему «Ева»?

– Ты сама выбрала это имя.

– Сама?

Он задумался, выдержав почти мхатовскую паузу, потом кивнул, больше собственным воспоминаниям, чем ей.

– Сказала, где-то услышала, и оно тебе понравилось.

Прелесть какая! Получается, либо у нее снова провалы в памяти, либо… что?

– То есть было другое? Настоящее?

Серые глаза засияли чем-то непонятным, чему у нее не находилось названия, даже с предполагаемыми «подселенцами». И от этого сияния стало не по себе. Захотелось скинуть руку Змея с плеча и… Сбежать? Да, наверное, сбежать. Знать бы еще, как это правильно делается.

– Было, – заметив ее замешательство, коротко ответил Змей, и Ева поняла, что он ничего больше не скажет. – Сегодня, пожалуй, отдохни. Адама я пришлю завтра днем.

Весь остаток дня она провела, пытаясь выяснить, что же еще в ней изменилось помимо внешности. Проблема с именем подождет – не критично. Побудет пока Евой. В конце концов, не самое плохое имя из возможных. Правда, неплохое, несмотря на Адама, Змея и недостающие яблони. Ерунда. А вот подселенцы… Так ведь и до шизофрении недалеко! Нет, голос не в счет – это свое родное. Но сколько бы ни пыталась, ничего не смогла отыскать. То ли фраза про сов и кунг-фу была единственной, то ли для проявления левых сущностей требовалось говорить с кем-то другим, например, со Змеем.