В таких местах невольно начинаешь верить в рыночное будущее новой страны, что в ней непременно появятся загадочные заведения, где решают дела не стрельбой, а за кофе с корицей, разлитом по фарфоровым чашкам.

Черский шагал мимо витрин, читая вывески.

Вот кафе, опрятное, хоть и полупустое. Большими металлическими буквами с квадратными засечками, как было модно в 1920-х, над входом было написано: «Восточный Экспресс».

Хорошее название, отсылает к классической английской литературе. И убийство, видимо, прилагается.

За «Восточным Экспрессом» располагалась парикмахерская под названием «Агент».

Было немного неожиданно увидеть в таком модном месте парикмахерскую. Хотя, если задуматься, где еще ей располагаться? В прошлом городе парикмахерская была прямо возле редакции, и он просто не задумывался, где обычно размещаются парикмахерские. Улица Бабеля, хоть узкая и тихая, располагалась вполне себе в центре города.

А в этом городе он, кажется, еще ни разу толком не был в парикмахерской и порядочно оброс. А если и бывал, то все равно не запомнил.

Мысли его вернулись к «Агенту». Стричься прямо сейчас ему не хотелось, но оформлено был недурно.

Видимо, и правда Советский Союз ушел навсегда – если где-то в Чижах еще уцелели его интерьеры и даже подход к обслуживанию, то в центре города его уже пытаются изображать.

Да, владельцы понимали, что это просто стилизация и что за настоящими советскими парикмахерскими надо ехать в Чижи. Но потому никто и не ехал подстричься в Чижи, что там были настоящие советские парикмахерские.

А здесь была советская мечта о парикмахерской. С круглыми, чуть дымчатыми зеркалами в окружении лампочек, приятными мягкими креслами и порхающим персоналом. На стенах – полукруглые грузинские чеканки с рыбами, невинное напоминание о дружбе народов. А возле входной двери с изысканно изогнутой медной ручкой даже поставили высокую и тонкую металлическую урну, чтобы было куда потушить сигарету.

Даже сейчас, в авитаминозном мраке вечера ранней весны, в парикмахерской было два посетителя.

Стригли тут, конечно, не задешево. Но это был тот самый случай, когда понты действительно дороже денег.

Черский невольно засмотрелся на это зрелище. В принципе, он мог себе позволить одну недешевую стрижку, потому что все равно тратил деньги в последний раз. Но была неодолимая преграда: стричься ему просто не хотелось. Поэтому он просто стоял и любовался, хоть и чувствовал кожей, что когда он все-таки дойдет до логова в Валунах, на него опять набросятся те самые мысли.

Посетители в парикмахерской были.

А вот, кстати, и еще один!

Он был моложе и ниже Черского, в какой-то потертой куртке и коротко стриженный. От него почему-то немного пахло бензином. Сначала Черский удивился: этому деятелю стрижка явно не требовалось. Но вот отсвет из витрины лег на его лицо, и теперь можно было разглядеть застывшую на нем одержимую злую гримасу.

И это лицо казалось особенно страшным именно своей неподвижностью. Такой обязательно что-то устроит.

Но Черский опять не успел. Молодой и пронырливый уже успел проскользнуть внутрь – так что журналисту оставалось только наблюдать, чем это кончится.

Навстречу ему вышла администраторша – низенькая, в сером жакете и с густыми черными волосами, завязанными в тяжелый хвост.

– Здравствуйте, – произнесла она и заулыбалась, – добро пожаловать в нашу парикмахерскую.

– Ну да, парикмахерская, – человек посмотрел на нее с презрением. – А почему она называется «Агент»?

– Ну, мы долго подбирали название… Хотели сначала «Чекист» назвать. Ну, вы понимаете, Штирлиц, какой-то подтянутый, ухоженный, четкий такой человек. Все-таки агенты сейчас в основном по продаже недвижимости.