Врач внимательно на меня поглядел через толстые стекла очков, потом что-то записал и снова посмотрел на меня.

– Вы знаете, что именно он употреблял, в каких количествах и как часто?

– Нет, мы не общались в этот период времени.

– Хорошо. На этом пока все. Лечение назначено. Минимальный срок стационара – неделя. За это время мы наиболее безопасно выведем все наркотические вещества из организма. Но я рекомендовал бы вам более длительный курс и посещение психотерапевта. Это, конечно, дороже, но так вероятность возвращения к наркотикам будет меньше. Стопроцентной гарантии излечения наркозависимости мы не даем.

– Скажите, а к нему можно?

– Пока что он не в состоянии принимать посетителей. Так что лучше не стоит. – Сказал доктор. – В клинике, если вы не решите его здесь оставить, он пробудет всего неделю, остальное лечение будет происходить амбулаторно. Вам придется присутствовать на некоторых встречах с психологом, это важно.

– Хорошо. – Это сказала тетя Марина.

Доктор обернулся ко мне.

– Вам тоже, девушка, – он смерил меня изучающим взглядом, отчего мне стало неуютно. Наверно, думает, что я тоже… Нет. Глупости…

Я кивнула.

На этом общение на счет Тима закончилось. Тетю Марину увели подписывать какие-то бумаги, а я осталась стоять там, где стояла. Еще минуту назад внутри бушевали эмоции, накатывая одна на другую, а сейчас пустота.

Дима был все еще здесь. Он сидел на скамье, смотрел в окно. Конечно, он все слышал. Я не хотела сейчас что-либо говорить ему. Мне хотелось, чтобы он уехал.

Тетя Марина вернулась. Еще раз удивленно взглянула на меня.

– Я вызову такси. Больше сидеть здесь нет смысла, нас к нему не пустят, – сказала она.

– Не надо такси, я вас отвезу. – Дима встал со скамьи.

Тетя Марина перевела взгляд покрасневших глаз на Диму.

– Ты еще кто?

– Это Дима. Он меня привез, – поспешила я пояснить. Я боялась, что сейчас хоккеист представится моим парнем. Мне бы этого не хотелось.

– Твой новый парень, что ли? – практически безразлично спросила женщина.

– Уже бывший. – Тоже практически безразлично произнес Дима.

– Ясно… – произнесла она, но все же направилась следом за ним к большой, черной машине, припаркованной у входа. Дима открыл нам двери, закрыл, когда мы забрались на заднее сидение. Сам устроился с водителем впереди. Что это за водитель, кто он, почему приехал, и зачем ждал, я не знала.

По дороге мы молчали, Дима даже не уточнял адрес у тети Марины. С водителем они по пути тоже не разговаривали.

Мы заехали во двор Тиминого дома, тетя Марина секунду сверлила меня взглядом, потом кивнула чему-то своему. Но так ничего и не сказала. Она сама вышла из машины, хотя Дима уже собирался выйти, чтобы открыть ей дверь. Ушла она, не прощаясь. От ее твердой походки не осталось и следа. Я смотрела, как она заходит в подъезд: ссутулившиеся плечи, голова опущена, руки дрожат. Машина тронулась, отъезжая. Вскоре мы уже ехали по городу в сторону моего дома. На машине езды было всего минут семь. Когда Дима открыл мне дверь, и довел до подъезда я на секунду решила, что он и домой со мной пойдет, но нет, он лишь сказал, что позже заедет, отдать мне сумку, развернулся и ушел.

Я вошла домой.

***

Дома было тихо. Мама осталась на даче, и пробудет там еще дня три. На часах было пять вечера. Я опустилась на свою заправленную постель и заплакала. Заплакала, выпуская эмоции наружу вместе со слезами. Заплакала в голос, не прячась лицом в подушку. Рыдания сотрясали тело. Мне было так плохо! Внутри все переворачивалось, в груди пульсировала боль. Не помню, как я уснула. Видимо, слишком много потрясений выпало на один день. Меня разбудил звонок в дверь. Это Дима пришел с моей сумкой, как и обещал.