«Все же я ее повстречал», – думал я о Кате.

Наша встреча в запахе хлеба и пряностей взволновала меня. Воспоминания прошлого яркими вспышками побежали из далеких уголков моей памяти, складываясь в темном пространстве комнаты цветными картинками, и я с удовольствием позволил охватить себя этим воспоминаниям из детства.

В июне девяносто шестого года, успешно сдав школьные экзамены, мы с Димкой перешли в выпускной одиннадцатый класс. Однажды во второй половине дня, когда горячие солнечные лучи теряли свою силу, мы собрались нашими дворовыми пацанами играть в футбол за домами на пустыре. Во время игры на поле, заведенный нашей беготней, выскочил годовалый доберман. Рыча, лая и прыгая в разные стороны на своих длинных ногах, собака моментально разогнала игроков.

«Ко мне! Герда! – слышался отчаянный тонкий детский голос хозяйки. – Герда! Ко мне!»

Не успел я, спасаясь, залезть на ворота, как почувствовал укус за зад, с характерным треском моих штанов.

– Прости, не смогла удержать, – оттягивая собаку за поводок, оправдывалась совсем юная Катя. Я обернулся. Посмотрев в ее выразительно-грустные карие глаза, на Герду, терзавшую в пыли мой оторванный задний карман, ругаться не смог и молча ушел домой.

– Кавалеры приглашают дам! – срываясь из неоткуда, объявил мужской голос, своевольно возвратив меня в две тысячи четвертый год. Шарканье ножек стульев о паркет, топот ног и звон бокалов проходили сквозь пол, путая мои воспоминания с реальностью. Через какое-то время внизу все затихли, потом снова стали передвигать стулья, звякнула посуда (это кто-то неосторожно усаживался за стол), и тот же мужской голос после пары настроечных аккордов на гитаре рьяно запел: «Тишина-а-а, тишина-а-а…»

Я встал, прошел на кухню и поставил чайник на огонь.

«Поспать мне сегодня не дадут», – злился я. К моей радости песня оказалась финальной. Гости, шумно вывалив на лестничную площадку, хвалили хозяев и прощались:

– Мы непременно к вам заглянем на день машиностроителя!

– Чего так долго ждать? Рады вас видеть раньше.

– Тогда ждите нас завтра! – Все дружно расхохотались над этой шуткой.

– Давайте уже спускаться, – вмешался женский голос, – такси уже ждет.

Слышно было, как они спускались тяжелыми шаркающими шагами, дверь подъезда хлопнула – и, казалось, воздух вокруг замер. Вернувшись в свою кровать, я заложил руки за голову и закрыл глаза: «Может быть, это шанс объяснить ей все?»

III

На круглый обеденный стол, рядом с моноклем в черном пластмассовом корпусе, я выкладывал сыр, колбасу и батон белого хлеба. За столом, в старом кресле, недавно обтянутом новым темно-синим велюром, сидел седой мужчина семидесяти лет. В руке он держал свернутую в плотную трубку одну из уже прочитанных им газет. Время от времени, когда надоедливая муха или комар садились на стену, он осторожно вставал, подкрадывался как можно ближе, заносил бумажное оружие и бил. «Эх, зараза!» – тихо бормотал он, если вдруг промахивался, и снова усаживался в кресло к столу.

– Хорошо, что зашел, Сережа. Хочу попросить тебя купить мне на рынке поролон, я в кухне окно утеплю.

Я взглянул на обветшалую оконную раму.

– Забудь про поролон, дедушка, закажу тебе новое окно, тем более оно последнее незамененное осталось.

– Не накладно будет, может быть, в следующем году? Этой весной я раму покрасил, зима, говорят, мягкая будет. – обойдусь.

– Нет, пока есть возможность, надо заменить.

– Спасибо, Сережа. – Он встал, хлопнул газетой по очередной «заразе», прилетевшей из сырого подвала, и вернулся ко мне.

Я любил деда всегда, всю свою жизнь: когда мне маленькому он сочинял сказки про далекие планеты, и даже когда от него получал нагоняй за то, что обижал своего младшего двоюродного брата. Сейчас я уважал его возраст, любил пожимать огрубелые от времени и тяжелой работы руки и часто навещал, стараясь задерживаться в разговорах и чаепитиях по возможности дольше.