Добрых пять минут потребовалось отряду, чтобы худо-бедно обвыкнуться с «бездной» под ногами и с осторожного шага перейти на полновесный бег. Растущее в первые пять минут как на дрожжах чувство приближающейся опасности после ускорения отряда стало нарастать в разы медленнее, но всё же оно росло, и этому факту имелось единственное, крайне неприятное для нас объяснение: скорость перемещения по черноте таинственного кошмара была куда быстрее нашего бега.

По моим прикидкам мы успели отдалиться от оазиса примерно километра на два, когда, следуя пророчеству Жабы, наступил роковой момент явления туда кошмара.

Чувство смертельной опасности, превратившись в паранойю, уже непрерывно колотило набат в подсознании. И я отчётливо понимал, что наши шансы убежать от дьявольски опасного врага по черноте с каждой секундой тают, как кусок льда на летнем солнце. Уже собрался отдать приказ, чтобы друзья переходили с бега на шаг и восстанавливали дыхание, готовясь к неотвратимой схватке.

Но…

Смертельная угроза за спиной вдруг исчезла. Будто добежавший до оазиса кошмар там отчего-то резко потерял интерес к дальнейшему нашему преследованию.

– Что, значит, его больше нет? – прохрипела первой нагнавшая меня и перешедшая следом за мной на шаг Слеза.

– Я больше не чувствую угрозы за спиной, – признался я.

– Слышь, хорош уже дурковать, а, – закатила глаза подбежавшая следом и услышавшая окончание нашего разговора Белка. – Да признайтесь вы наконец, что придумали этот цирк, чтобы отделаться от меня. Теперь-то уж чё скрывать, когда все мы в одной лодке.

– Не было никакого цирка! – прохрипел запыхавшийся Жаба.

– Всё было взаправду! – поддержал приятеля Скунс.

– Я вас умоляю, – фыркнула Белка. – И где же обещанный кошмар?

– Действительно, где? – буркнул я, оглядываясь через плечо.

Но вечерняя мгла сгустилась уже настолько, что оставшийся далёкого позади оазис я не смог разглядеть даже зрением, усиленным серым сиянием Рыбьего глаза.

Интуиция подсказывала, что там определённо что-то случилось после нашего бегства. Но мысль вернуться и разобраться с таинственным исчезновением опасного преследователя отозвалась в подсознании такой вспышкой смертельной опасности, что я отбросил её, как ядовитую змею.

Похоже, жуть позади не исчезла до конца, а лишь затаилась на время, даруя нам какое-то время форы. И упускать этот подарок судьбы нельзя было ни в коем случае.

– Бежим дальше! – скомандовал я и, первым подавая пример, снова перешёл с усталого шага на лёгкий бег.

– Почему?..

– Сам же сказал…

– Я ща сдохну!..

– И я!.. – наперебой жалобно заголосили мои славные компаньоны, но, не дождавшись ответа от равнодушной спины лидера, покорно припустили следом.

И наш ночной марафон продолжился…

Примерно на трёхметровом участке опоясывающего оазис кустарника сквозь колючие заросли на разных уровнях и в разных местах совершенно бесшумно закурились десятки струй чернильного марева, отлично различимого на белёсом песке местного пляжа даже в густом предночном сумраке. Просочившись через зелёную преграду, струи тут же смешивались на песке обратно в единое целое, формируя чернильное облако размером с добрую четверть пляжа.

Когда из колючек выскочил последний хвост марева, образовавшееся облако невероятно быстрым смазанным движением скакнуло к ещё дымящемуся кострищу и, полностью закрыв его собой, на несколько секунд замерло, будто изучая следы только что сбежавшего отсюда отряда игроков.

Пуфф! Громкий звук из чернильного облака огласил пустынные окрестности торжеством вставшего на след хищника.

И очередной рывок облака по песку точно к месту бегства игроков из оазиса подтвердил наступление финальной фазы охоты.