В свою очередь он осторожно расспросил меня о том, что происходит, и почему я такой урод. Мои ответы ему не понравились, но, когда пара глотков живуна сняли головную боль и дурноту, вроде успокоился, но всё равно до конца мне не поверил. Увы…

Фил, несмотря на принятую дозу живуна, на глазах начинал заговариваться. Голос водителя всё сильней грубел, словно тот подхватил простуду. Движения его постепенно начинали становиться всё более и более несогласованными и нескоординированными. Он раздражался на каждую мелочь, внимательность напротив уменьшалась. Водила то дело уходил в себя. Всё это были первые ласточки общих признаков заражения. В таком состоянии он может проходить от нескольких минут до недели, но итог будет один – человек переродится кровожадной тварью, желающей только тёплого свежего мяса других людей. Последние часы жизни Фила в облике разумного существа истекают. Если конечно не случится чудо, и у нас не появится белая жемчужина. Это средство способно сделать потенциального заражённого иммунным, но откуда… ? Откуда нам здесь взять полулегендарную белку, добываемую из редкой и опасной твари, даже имя которой под запретом? Правильно. Неоткуда нам её взять, а потому славный парень Фил рано или поздно заурчит. Как и остальные девяносто процентов перенёсшихся в Улей людей.

– Эй? – прикрикнул водитель.

Я понял, что он мне:

– Чё?

– «Чё» – по-китайски «попа», – усмехнулся он, – Дорога закончилась… Заблудились? Куда дальше, спрашиваю?

– Прямо, Фил, – ответил я, – Держись направления.

– По бездорожью?

– Ага…

Он пожал плечами и съехал с грунтовки. Электротягач «Зубр» уверенно тянул на низких оборотах в условиях полного отсутствия дороги. Увы, с Филом ничего не вышло, так, может, хоть детище мрачного белорусского гения, которым он управляет, нам службу сослужит…

На обратном пути не встретилось ни одного заражённого. Это было и хорошо – мы не отвлекались от обратного пути к нашим, и плохо – запас споранов не пополнялся.

Ближе к обеду мы увидели «наших». Зрелище было откровенно жалким. Два десятка тяжело раненых брели, ни на что не надеясь, в указанном мной направлении. Их количество изрядно сократилось. Вместо двух с небольшим десятков я насчитал всего девятнадцать.

Рефрижератор, прицепленный к «Зубру» и оказавшийся пустым, выключили и помогли погрузиться в него измученным раненым. Однако обратный путь прошёл уже без компании Фила.

Пока мы с Вождём грузили раненых, со стороны кабины прозвучало первое, пока ещё неуверенное, но отлично знакомое любому иммунному в улье захлёбывающееся урчание, исполненное словно бы на вдохе. Я выругался и с шелестом вытащил нож. Мой жест остановил Вождь.

– Не надо, – покачал он головой, – Я сам его исполню…

Я благодарно кивнул и влил живун в пересохшие губы раненому чернокожему американскому мужичку.

Спустя двадцать минут «Зубр» уже вёз нас назад в Алюриик.

На обратном пути Северо-Восток показал себя во всей красе. Небо заволокли тучи и зарядил пусть мелкий, но непрерывный дождь. Из-за этого тундровые мхи размокли, а тяжёлый тягач хоть и с пустым, но всё равно имеющим вес рефрижератором полз на низких оборотах.

Я несколько раз уже усомнился в своём решении завладеть этим чудом техники, но, несмотря на сомнения, «Зубр» ни разу не «сел», хотя мы и ободрали на бездорожье все защитные надколёсные арки, продолжая исполнять своё глобальное назначение. А какое оно у автомобиля? Правильно! Доставить человека из точки «А» в точку «Б».

Вождь, сидевший рядом на пассажирском сидении, молча посматривал на небо и хмурился. Кроме него в кабину взял ещё одного мужчину из числа раненых, уверенно державшего автомат. Ему осколком оторвало четыре пальца на ноге. Откликался он на имя Саня, и было ему хорошо за пятьдесят, но был он физически крепок и смотрелся на фоне остальных лишенцев если не орлом, то точно коршуном в курятнике.