На душе кошки скребли от принятого трудного решения, но поступить иначе означало бросить большую часть тех, кого мы взялись проводить.

В колонне осталось чуть больше половины из людей, вышедших с нами из Треблинки. И я очень сомневался, что хоть кто-нибудь из тяжелораненых доберётся до населённого кластера. Оставалось только поторопиться, найти там транспорт и вернуться за ними, а потом регенерация иммунных сделает своё дело лучше любых докторов.

Но как я не подгонял гражданских, колонна тянулась унылым червём. Женщины, да и большинство мужчин, просто не могли двигаться так быстро, как нам было нужно. Два раза на нас вышли стаи заражённых, привлечённых стрельбой. Первая состояла из уже потерявших штаны пяти бегунов, один из которых готовился вот-вот стать лотерейщиком, но короткая очередь из пулемёта поставила точку в карьере заражённого. Со второй стаей, состоящей почти из тридцати особей, пришлось повозиться. Самой развитой тварью был топтун. собственно этот живучий гад нас и заставил понервничать. Вопреки прямолинейной логике заражённых, он кружил вокруг колонны, не в силах уйти от такого количества мяса, вкусно пахнущего страхом, но и приблизиться к вооружённым людям боялся. Две горошины из его спорового мешка сейчас болтались в кармане моей спецовки.

Ночь застала нас вне города. Двигаться дальше по темноте я не рискнул. Остановившись, разбили подобие лагеря. Костры разводить не решились. Просто устроились на сухих участках мха, прижавшись друг к другу.

Поели холодных консервов, запили живуном и стали готовиться ко сну. Назначать в караулы никого из гражданских даже не подумал, все ночные часы разделил между собой, Медведем и Вождём. Вождю оставил самую тяжёлую смену в утренние часы, когда спать больше всего хочется.

Ночь пролетела, как не было, и сон нам не испортили ни внешники, ни муры, ни заражённые. С первыми лучами мы выдвинулись в направлении городского кластера. По моим расчётам, мы должны были уже подходить к его границам, как впереди замаячили очертания укутанного туманом города, и в воздухе появился запах кислятины. Сверкнула молния, за ней другая. Громыхнуло.

Город раскинулся в узкой ложбине между склонами двух пологих сопок. Да и не город это был… Так… Городок или даже посёлок городского типа. Центр окружён вольготно раскинувшимся частным сектором, сбегающим к нескольким малым причалам, скорей всего, принадлежавшим местным рыбакам. Из местных достопримечательностей торчала одинокая православная колокольня рядом с небольшой церковью да пожарная башня. Больше издалека ничего было не разглядеть. Порывы ветра с моря быстро уносили клочья белёсого тумана.

– Не хочется в город входить, – флегматично сообщил мне Вождь, – Предчувствие плохое…

Медведь с интересом посмотрел на него и занялся проверкой трофейного автомата.

– Я бы тоже в него не полез, – согласился я, – Но населённые пункты безопасней проходить насквозь, чем обходить. Особенно сейчас. Пока запах кисляка стоит в воздухе, ни один заражённый не сунется в город. Разве что самые умные или развитые из них.

– Заражённые ждут на границах кластера, а местные жители ещё не поняли, куда попали, – поддакнул Медведь, – Должны пройти спокойно.

Я кивнул:

– Идёмте…

Вот только пройти у нас спокойно не получится. Для дальнейшего броска к Зимнему нам много чего потребуется. Оружие, транспорт, припасы, а у нас нет местной валюты, и сроки перезагрузки этого кластера мы не знаем. Мы вообще ничего о нём не знаем, но выбора нет.

До частного сектора оставалось километра три-четыре, и начали попадаться машины на дороге, едущие за пределы кластера. Местные, ещё ничего не знающие о здешних ужасах, перемещались очень спокойно. Так в Улье ездят только под защитой стен стабов, а на кластерах выжимают из машин всё, что только можно. Я проводил взглядом необычно выглядевшую фуру дальнобойщика, в которой ощутил мощные электродвигатели и аккумулятор.