Отец души не чаял в первенце и проводил все свободное время с поздним, для него, и долгожданным наследником. Но судьба распорядилась по своему. С одного из походов против западных неприятелей, Юрий Иннокентьевич не вернулся. Баллистическая ракета бритов, попавшая по полевому штабу Российской Империи, разделила жизнь семьи на «до» и «после».

– Что ты завис с глупой улыбкой, сынок? – вырвала из воспоминаний Прохора матушка, положившая планшет на колени и разглядывающая лицо зашедшего в комнату сына.

– Не могу иначе смотреть на вас, Маменька! – отрапортовал выпрямившийся струной парень, негромко шлепнув соединенными босыми пятками, а после, смотря в потолок с ехидной улыбкой добавил, – Все же эльфы в Российской Империи, явление очень редкое! Уникальное!

Раздавшийся заливистый смех прокатился по поместью как волшебное заклинание. Вся прислуга, уже давно не слышавшая его от графини, прекратила в моменте заниматься своими делами. Кто-то улыбнулся, кто-то даже пустил скупую слезу от счастливого мгновения. Графиню здесь обожали. В первую очередь за красоту внутреннюю. Вышедшая из народа, она к своим слугам относилась как к родным людям. И люди за это ей платили тем же.

– Ох и гусар растет! Гусар! Ну-ка повернись. Кругом! – скомандовала отсмеявшись Антонина.

Прохор выполнил команду беспрекословно.

– Хорошего сына вырастила. Красив. Высок. Фигурой крепок. Умен и чувство юмора наличествует. Теперь и уходить не жалко. – закончила женщина, убрав с колен планшет.

– Никак нет! – ответил громко Прохор.

– Что нет? – удивленно посмотрела на него матушка.

– Не имеете права уходить. Сперва отправки меня в кадетский корпус дождитесь. Далее выпускной надобно провести как подобает. А там и внуков дождаться и первую медаль… – начал перечислять парень.

– Ну, ну, ну. Разошелся. Тут и здоровой то всего этого не дождешься, а мне… – повернула Антонина прекрасное лицо к раскрытому окну.

Идеально сохранившаяся сцена из жизни, со всеми самыми мельчайшими деталями, от запахов простыней и лекарств, витающих в матушкиной комнате, её запаха волос, ярких красок разных видов цветов, всегда украшающих помещение во множестве ваз, вдруг на мгновение дернулась. Как бывает при просмотре потокового видео из сети, когда на миг пропадает соединение, а после возвращается и картинка перепрыгивает несколько кадров.

Матушка неожиданно резко развернулась к продолжавшему стоять и силиться понять, что произошло, Прохору, и требовательным тоном сказала:

– Что в твоей правой руке, сынок?

Прохор неожиданно понял, что действительно что-то крепко сжимает в ладони правой руки. Удивленно подняв её к лицу, он разжал кулак и увидел на ладони яркий красный шарик.

– Жжемчужина, – неуверенно сказал Прохор, – Красная!

Антонина, продолжая требовательно смотреть на сына, спросила:

– И кто-же тебе её дал?

Парень неожиданно засмущался, чего с ним не было уже очень и очень давно. Заторможенно начал пытаться понять, что он сделал не так и что вызвало недовольство его матушки.

– Друг… – стесняя смотреть на женщину ответил Прохор, продолжая сверлить жемчужину взглядом.

– И где он сейчас? Человек, которого ты нарек таким высоким званием?

Прохор задумался, представив Грома и вдруг ему стало очень тревожно. Подняв на матушку глаза, он уже твердым голосом ответил:

– В беде!

– Так чего ты ждешь, сын?! Друзья, это наше богатство!

– Друзья, это наше богатство! – отчетливо повторил Прохор, присказку, часто повторяемую его отцом при жизни, и его выбросило из сна.

Резко поднявшись с кровати, Поручик вырвал из-под одеяла руку и поднес раскрытую ладонь к лицу. Жемчужины в ней не оказалось, но воспоминания потоком захлестнули мужчину. Слезы покатились по мокрому от холодного пота лицу.