Гаснык… Ну да, загасил я их, в этом они угадали, но ведь это получилось только из-за их испуга. Что же этот испуг вызвало… Я вообще половину их слов не разобрал. Вроде и украинский, похожий на наш язык, но похожий не значит аналогичный, хватает там и своих непонятных слов.

Всё так же лёжа поменял магазин на полный, передёрнул затвор и только потом с трудом поднялся. Такое ощущение возникло, будто с патронами и хорошее самочувствие выплеснул. Снова слабость навалилась, глаза заслезились, а во рту от жажды уже вот-вот всё трескаться начнёт, как земля без дождей во время засухи.

Не сводя с этой троицы взгляда, сунул находившийся на конце гибкого шланга мундштук в рот, но из-за спины в рюкзаке только шипение раздалось. Гидратор пустой оказался, даже не помню, как допил всю воду.

– Фак! – вздохнул огорчённо.

И тут же замолчал, заметив, что у нациков на поясах фляги висят. Но прежде чем к ним подходить, как учил брат, навёл автомат на тело первого и произвёл контроль, второму тоже прилетело. Оба трупы, даже не дёрнулись. С трудом удержался чтоб не пристрелить и лысого, который метрах в двадцати от меня находился и продолжал ползти, правда уже еле-еле.

Непонятные они какие-то. Чересчур уверенные в себе, не похоже, что по ним апокалипсис сильно ударил. А это неправильно. Вывод один: они были готовы к нему. Но это ладно, готовы, не готовы, вопрос не в этом. Есть другой и самый главный: что они, в смысле нацики украинские, в нашем городе вообще делают? Не они ли вирус у нас выпустили?

При мысли об этом кулаки сжались так, что от боли в глазах снова на миг прояснилось. Есть о чём лысого расспросить, поэтому и удержал палец на спусковом крючке.

После произведённого контроля подошёл к дохлому арбалетчику, взял у него флягу и направился к «языку» – пока тот не окочурился, нужно многое у него узнать.

Открутил колпачок у явно не пустой фляги и сразу же жадно присосался к ней. Сделав пять-шесть приличных глотков…

– Что за чёрт! – я недоумённо уставился на неё.

Сначала по пищеводу теплом прошло, а потом в желудке прилично запекло. Ну ещё бы не запекло, уже сутки, можно сказать, во рту и крошки не было, а во фляге явно не вода, а что-то спиртное.

– Ну, точно, – понюхал содержимое, – водкой пахнет.

Хоть и хотелось полностью флягу опустошить, но хватило ума больше не пить. Опьянею, на голодный желудок-то, а в моём состоянии это гарантированная смерть.

«Смерть!» – прострелило мыслью, после которой я принялся заполошно оглядываться.

О зомби я как-то позабыл за всеми этими событиями, и только теперь услышал, как они урчат. Но урчат во дворах, выбраться из которых не могут, а вот на улице пока ещё никого не было. Но нужно поспешить с вопросами, пока они не появились, тем более спиртное на удивление хорошо жажду погасило. Даже дышать легче стало и в голове прояснилось чуть.

«Странно, – кинув удивлённый взгляд на флягу, я прислушался к себе. – Действительно полегчало, и дышать с каждым разом всё легче и легче становится».

Вопросов ощутимо прибавилось.

Лысый видимо услышал хлопки выстрелов за спиной, а потом и моё к нему приближение. Прекратил ползти, вместо этого с трудом перевернулся на спину и…

– Брат! Брат, не треба![15] – пуская кровавые пузыри на губах, торопливо шептал он. – Не стреляй, брат! Мы не хотели… Попугать просто хотели… Шутили, брат…

– Считай, что шутка у вас удалась и я испугался! – услышав, что он шепчет, внутри снова полыхнуло бешенством, и я еле сдержался чтобы его, как и труп Димки тогда, не отходить хорошенько ногами. Но вот когда до меня дошло, что этот полутруп ещё и на русский перешёл и вполне нормально на нём лопочет, уже не выдержал и, уронив флягу на землю, схватив этого нацика за пазуху, хорошенько встряхнул и прошипел ему в лицо: