– Понимаю, – утвердительно кивнула проводница. – Ты согласилась выпить с этим Колей шампанское.

– В том-то и дело, что согласилась. Когда же он мне этот чертов клофелин успел подсыпать, если он бутылку шампанского при мне открывал? Я сидела напротив, никуда не выходила и не заметила ничего подозрительного.

– А ты и не могла заметить.

– Почему?

– Потому, что если клофелинщик предлагает тебе выпить и ты соглашаешься, то тут уже понятно, что он заранее подсыпал клофелин в бутылку со спиртным.

Зажав рот ладонью, я с трудом сдержала стон:

– Откуда вы все это знаете?

– Я же тебе сказала, что двадцать пять лет на железной дороге работаю. Я таких случаев знаешь сколько повидала! Не ты первая и не ты последняя. Если ты видела, что этот Коля бутылку шампанского при тебе открывал, то это еще не значит, что в бутылке не было клофелина.

– А как же он туда попал?

– Элементарно. Можно шприцем пробку проколоть и влить в бутылку все, что угодно. Обычно преступники так и делают.

– Бог мой, какая же я дура! – Я в сердцах закусила нижнюю губу. – Такую идиотку нужно еще поискать. Разве я могла подумать, что все так получится? Я стала шампанское дуть, а он сделал пару глотков и сразу вышел в туалет.

– Конечно, а в туалете выплюнул, – пояснила мне проводница. – Он же не дурак. Он только делал вид, что с тобой пьет, а сам следил, чтобы ты свое шампанское выпила как можно быстрее. Явсе это сто раз видела, подобные случаи происходят с пассажирами почти каждую неделю.

– Когда Коля вернулся, мой бокал был уже пуст.

– А дальше?

– Дальше я плохо помню. Коля мне еще шампанского подлил, сказал, что равнодушен к этому напитку, потому что шампанское – это для женщин, а он лучше нальет себе водочки. Мол, в ней он знает толк. А дальше черная бездна…

– Какая еще бездна?

– Пустота. Провал в памяти. Ничего не помню.

– Вообще ничего?

– Да, – замотала я головой. – Проснулась – ни вещей, ни денег, ни золота.

– Тогда с чего ты взяла, что этот Николай тебя изнасиловал?

– Я очнулась совершенно голая, – прошептала я, словно боясь, что, кроме проводницы, меня может еще кто-то услышать. – Спортивный костюм валялся на полу, там же трусики и лифчик. На теле синяки, а между ног было липко. А запах… Его ни с чем не спутаешь. Специфический запах мужского семени.

– Значит, ты вся в сперме проснулась, – задумчиво произнесла проводница. – Вот козел! Что за удовольствие трахать спящую девушку?

– Зато она не сопротивляется.

– Да уж, приятного мало. Ладно, вычеркни это из памяти и живи дальше.

– Но ведь этот гад может быть больным, я же ничего про него не знаю.

– Приедешь – сдашь анализы.

– А если у него СПИД?

– Не кличь на себя беду. Вот увидишь, все обойдется. А этому коню педальному еще срок хороший вкатят, по полной программе. Упечешь его в тюрьму за изнасилование и получишь хоть какое-то моральное удовлетворение. Обидчик должен быть наказан. Только тебе нужно сегодня же пройти экспертизу. Доказать факт изнасилования можно только по горячим следам, потом будет поздно. Ничего не докажешь!

– Я в милиции про изнасилование говорить не буду, – заявила я.

– Почему?

– Потому что мне стыдно.

– А чего стыдиться-то? Тебе просто не повезло, что ты попала в подобную ситуацию. Ведь это могло произойти с любой девушкой, оказавшейся на твоем месте. Вот из-за таких, как ты, насильники так вольготно себя чувствуют. Тебе стыдно, видите ли, другой тоже. Насильнику все с рук сходит, и он будет насиловать дальше, потому что никто не хочет его наказать. Да их кастрировать надо! В камере знаешь, что с насильниками делают?! Вот там их действительно наказывают!