Я вздохнула от досады, поправила белый халат, накинутый мне на плечи, и прошла дальше, не дожидаясь Глорию. Всё это походило на какое-то представление перед журналистами. Хотя, чего это я? Почти уверена, что так и есть. Им же нужно поддерживать свою репутацию. И теперь я начинала понимать слова Ника о закулисье шоу-бизнеса. Он, мягко говоря, недолюбливает всё, что творится внутри.

Странно, но всё это время Глория не сказала мне и слова. Плохого. А вот с детьми премило общалась и даже меня в разговоре задевала. Мы фотографировались, смеялись, дарили подарки, и в моей голове промелькнула мысль, что, возможно, Глория не такая уж и сучка. Я подумала, что, возможно, она только в университете ведёт себя как последняя стерва, а за пределами она не такой плохой человек?

Она даже предложила ехать нам вместе на её машине до следующего места назначения. И только ради мамы я согласилась, ведь мистер Макконахи предложил ей дальше ездить на его машине.

Сжав зубы и задвинув свои несветлые чувства, я села с Глорией в её белоснежный Пóрше кабриолет.

Весь её вид источал искренность и дружелюбие… но, как только мы выехали на дорогу, то наконец знакомая мне Глория Макконахи вернулась, и я выдохнула в облегчении. Ведь я уже привыкла к определённому образу Глории в своей голове, и такие перемены в её поведении сулили сбой в системе. Одно могу сказать с уверенностью, актриса она и правда хорошая.

– Как меня бесят все эти дети! – брезгливыми движениями она вытерла руки влажными салфетками и продолжила, уже обращаясь ко мне. – Наивная Дженни, ты бы видела своё лицо! Неужели ты и правда подумала, что я смогу с тобой нормально общаться? – рассмеялась она, а я закатила глаза.

– Я старалась только ради мамы и этих детей. Но ты права, на секунду мне показалось, что не такая уж ты и стерва.

Глаза Глории гневно сверкнули, а губы сложились в тонкую линию.

– Ты же не думаешь, что я оставлю всё так? Я сделаю всё, чтобы ты и твоя мамаша сгинули из нашей жизни!

В сердце прилетел неприятный разряд. Я резко развернулась к ней.

– О чем ты говоришь?! Наши родители влюблены и счастливы, не смей ничего портить! Как бы мне была неприятна мысль о том, чтобы с тобой породниться, но мы не должны вмешиваться!

– Я не могу позволить, чтобы такие крысы, как вы, были нашей семьёй! Ты и твоя мамаша можете повестись только на деньги моего папы! Так что не заливай мне ни о какой любви. Вы просто дешёвки, которым захотелось жизни в роскоши!

– Не смей так говорить о моей маме, – процедила я, впившись ногтями в свои бёдра. – Ты ничего не знаешь о нас. Ни я, ни моя мама никогда не обращали внимание на достаток. Есть просто близкие нам люди, и мы любим их просто так. Деньги здесь никакой роли не играют.

Глория снова рассмеялась, только на этот раз злостно.

– Прибереги эти словечки для тех, кто поведётся на всю эту чушь. Все вы так говорите, но как только встаёт выбор, всё становится очевидным. Я позабочусь о том, чтобы мой папа тоже это понял.

Я покачала головой, не понимая её позиции. Почему нельзя просто порадоваться за своего родителя? Он же взрослый, опытный мужчина. Со своей головой. После нескольких секунд молчания, я решила задать ей вопрос.

– Почему ты такая злая, Глория?

– Ох, почему ты такая злая Глория! – рассмеявшись, передразнила она меня. А затем скривилась в презрении. – Всё просто, я ненавижу таких, как вы. Тех, кто строит из себя святую простоту, ничтожных и слабых людей, нищих и безродных. Вы как тараканы, которые везде лезут и портят мне красивую картинку.

В очередном шоке я лишь усмехнулась и промолчала. Если мистер Макконахи такой хороший человек, то откуда же в её голове всё, что она говорит? Я не перестаю удивляться словам Глории, откуда в ней столько желчи?