Еще больше удивился и вознегодовал бы Скилур, узнай он о том, сколько иеромемнесов, выполняющих роль нотариусов, жрецов, свидетелей, судей; всяких договоров, разрешений, дозволений разведется на этих землях стараниями его потомков. Ничего этого не мог знать Скилур, он стоял в глубокой задумчивости и всматривался в неровный из-за лесистости горизонт, к которому уходила извилистая дорога, и вспоминал, как по ней везли природный материал для возведения толстых оборонительных стен Нового города.

Вдруг до земли и до неба божественный дух разливался.

Им умастивши прекрасное тело, власы расчесала,

Хитро сплела и сложила, и волны блистательных кудрей,

Пышных, небеснодушистых, с бессмертной главы ниспустила…

Легким покровом главу осенила державная Гера,

Пышным, новым, который, как солнце сиял белизною…

Гомер «Илиада»

После возведения укрытий стали обустраивать город. Вначале Аргот задумывал его только как оборонительное сооружение, где будет находиться ставка скифских царей, и расположится военная аристократия Скифии. Но время внесло свои коррективы. «Стойте» – приказал Скилур воинам, строителям и переделал столицу; возвел дворцы, общественные строения, культовые сооружения и жилые дома с портиками и греческой лепниной, мраморными и бронзовыми статуями; новые ямы для зерна вдоль дороги накрыли надежными плитами.

С ранними оттепелями вереница подвод, запряженных безрогими быками, в сопровождении конных въезжала и выезжала из боковых ворот крепостной стены, за которой рос будущий Неаполис. Целый день от зари до зари камни, дерево, глина и мрамор для строительства, требовавшиеся все в больших и больших количествах, широким потоком стекались к южной стороне природного возвышения.

К концу осени очертания Нового города выпукло очерчивались на сером фоне дождливого неба, лившего холодные капли-слезы, будто небосвод предугадал недолгую счастливую жизнь красавца-города на пологой вершине дикого холма. А, может, небесная твердь плакала о том, что ни одна крупица привезенных материалов не была израсходована для помощи простым скифам, ютившихся в низких хижинах из сырцового неотесанного камня или землянках, а то, и просто в юртах. Но именно их руками было создано сказочное архитектурное великолепие. При тех громадных затратах скифских князьков и греческих купцов для возведения своих пышных домов с галереями, уставленных статуями из мрамора, строительства храмов, торговых площадок, не было сделано ничего для достойного обустройства пригородных жилищ простого народа.

Всем нравилась архитектура Неаполиса, она приводила в восторг всех скифов и эллинов, в город устремились гости из ближних и дальних стран; на его территории поселились заморские навархи со слугами, навклеры и воины, греческие купцы, фракийские дельцы и другой разношерстный люд, который сопровождает сильных мира сего в их повседневной жизни. Разросся и пригород столицы, где строились ремесленные и кузнечные мастерские; на широких полях и в густых садах крестьяне выращивали и собирали богатый урожай.

К тому времени, о котором пойдет речь, дела обстояли следующим образом. Скифское государство находилось на полуострове Таврика со столицей Неаполис в самом его центре, большими для того времени городами-крепостями Хабеи и Палакий; Скилуру подчинялась также Добруджа и Ольвия, где чеканили монеты скифскому царю, а греческая культура все больше проникала в жизнь оседлых скифов.

– Что о прошлом плохого можно сказать, это все слышали, а что хорошего – никто не помнит*, – стали поговаривать старики.

Как понимать их слова? Усилиями некоторых эллинизированных князьков, внушали простому люду презрение к варварским обычаям скифских предков, поклонявшихся змееногой богине Апи, подсчитывавших победы по числу поверженных голов врага, отвергавших хождение денег и ростовщичество, живших общинно и просто.