– Нет, – безжизненно ответила и, возобновив шаг, обошла подругу. Та последовала за мной.

– А если он узнает?

– Если ты не разболтаешь, он ни о чем не узнает! Но ты не расскажешь! Ты поклялась мне!

– А Лера? Она ведь тоже знает! И с Севером общается, насколько я поняла. Что, если она уже все ему рассказала?

Задумалась на краткий миг, а затем рьяно тряхнула головой, прогоняя мысли, жужжащие в голове подобно рою диких ос.

– У Леры своих забот полно! И вообще, если бы ты держала язык за зубами, Лера бы ни о чем не узнала!

С Васнецовой мы перестали быть подругами. Нас даже знакомыми теперь сложно назвать. Сначала я отдалилась от нее, потому что она тесно общалась с отцом Севера. Мне казалось, что все сказанное мной, немедленно будет передано Роману, а Роман уже передаст своему сыну. Я была вынуждена свести наше общение к минимуму.

Затем сама Лера с головой ушла в отношения. Она взяла академический отпуск и наши встречи свелись к нулю, а следом возникла другая проблема – Вера разболтала ей о моей беременности.

Лера умоляла меня простить Севера. Она настаивала на его невиновности. Она ненавидела меня за то, что я посмела винить его в поджоге, когда на руках у нас было видео с его проникновением в наш дом – неопровержимое доказательство его причастности.

Но я не верила. Своим глазам не верила! В глубине души я надеялась на банальное стечение обстоятельств.

Что-что, но я точно не желала упрятать Севера за решетку.

Я любила его! Несмотря ни на что! И простила за все! Но мое слово ничего не значило! Моя вера ни во что не вылилась, не могла опровергнуть доказательства! Мое прощение никому не было нужно!

ВИНОВЕН, – огласили приговор.

И я ушла в себя… Прочно осела глубоко… на самом дне, а в одиночку выбираться на поверхность было невыносимо тяжело. Некому подтолкнуть. Не было рядом такого человека, который смог бы вытащить меня из трясины. Его забрали у меня…

Со временем я нашла в себе силы. Постепенно я выбралась из темноты, записалась на встречу с Севером и с замиранием сердца ждала следующего месяца.

А вскоре нашелся реальный поджигатель. Им оказался подельник моего отца. Он пообещал ему денег за это, а сам сбежал. По сей день находится в розыске. Его так и не нашли!

Так что суд ошибся насчет Севера. Доказательства были ничтожными. У человека ни за что украли почти полгода жизни.

И я снова оказалась на дне, закрученная в водовороте несправедливости. Боли. Жесточайшей вины.

Та боль унесла с собой многое. Она оказалась гораздо сильнее и продолжительней всех прочих.

И он уехал… Исчез…

Через шесть дней будет ровно год с того момента, как я загадала желание навсегда забыть обо всем. Но, черт возьми, это желание никогда не исполнится. Я все помню… До мельчайших подробностей. Как будто это было только вчера.

– Я уже тысячу раз просила у тебя за это прощения! Прошу тебя в тысяча первый! – обогнала меня Вера, сложила ладони вместе и вперилась меня жалостливым взглядом. – Ну прости меня! Я дура! Но я люблю тебя!

– Я тоже люблю тебя, – устало улыбнулась. – Пойдем уже, кажется, дождь закончился.

– Как дела на учебе? – поинтересовалась мама за приготовлением ужина.

– Нормально, как обычно, – пожала плечами, наливая в чашку кофе.

Я закинула два кубика сахара, подхватила чашку и мило улыбнулась маме. Обычно я помогала ей в приготовлении, но сегодня в моих планах был только побег от ненужных расспросов и ничего кроме…

Не тут-то было.

– Слышала, он вернулся, – протянула мама, заставив меня резко притормозить.

Не оглядывайся. Нельзя! В противном случае все поймет!

– Ага, – вложила в междометие максимум безразличия.