Мне вообще кажется, что улыбаться тем, кого ты всем сердцем ненавидишь, просто жизненно необходимо. Это основная основа деловой этики, что ли.

Полина Анатольевна приехала в начале третьего. В своем ярком красном платье она смотрелась в нашем офисе так же уместно, как человек в костюме кого-нибудь из смешариков на Хэллоуине в стриптиз-клубе, однако девушку это абсолютно не смущало.

Она выделялась из толпы, она сияла, девушки смотрели на нее с завистью, а мужчины – с желанием. В общем, тот эффект, на который невеста шефа рассчитывала, она производила.

Подарив мне какие-то сладости, которые с завидным постоянством привозила из каждой поездки, то ли с желанием сделать так, чтобы моя задница рано или поздно перестала помещаться на стул, то ли для того, чтобы сделать приятное (вот в этом я искренне сомневалась), Полина Анатольевна вошла в кабинет шефа, а я взглянула на часы. Прошлый рекорд составлял тринадцать минут.

Кстати, сладости, которые девушка дарила, я не ела. Причину назвать сложно. Может, действительно боялась, что рано или поздно стул не выдержит, а может, она их там вообще у шаманов в своей Индии, Камбодже или на Бали заговорила. Съешь конфетку – и все, пожизненные неудачи гарантированы. Хотя… Хотя у меня и без конфеток все было многообещающе.

Так или иначе, все дары Полины Анатольевны лежали нетронутыми в нижнем ящике стола. В принципе, в свободное от работы время я бы могла сложить из них карту путешествий Авериной. Осталось лишь найти свободное время.

В этот раз крики начались на девяти с половиной минутах, однако побить рекорд этой парочке все же не удалось. Полина Анатольевна вылетела из кабинета, когда секундомер на телефоне показал шестнадцать минут и тридцать две секунды. Вылетела даже без предупредительно разбитой чашки!

– Поля, не будь дурой, вернись!

– Рома, иди в задницу!

– Идиотка!

– Урод!

Дальше дверь кабинета с шумом захлопывается, и девушка босса исчезает в коридоре, я же устраиваюсь в кресле поудобней и начинаю размышлять о том, что сегодня ссора пошла по какому-то новому сценарию, как вдруг слышу звук разбиваемой керамики.

А, нет, все же по старому…

А еще через минуту пищит переговорное устройство, и раздается голос Романа Георгиевича:

– Егорова! Сегодня вечером нужно разобрать и отсортировать документы в архиве, все, что связаны с Питерским филиалом, – босс делает паузу, а потом добавляет: – За последние пять лет. Зайдите, я объясню детали.

Вздохнув, нажимаю на кнопку, натягиваю улыбку-гримасу, хоть он меня и не видит, и покорно говорю:

– Конечно же, Роман Георгиевич.

А про себя отмечаю, что мир все же по-прежнему стоит на трех китах. Апокалипсис отменяется.

О, это прекрасное чувство, когда ты выходишь из офиса с пониманием того, что впереди два выходных, вдыхаешь прохладный ноябрьский воздух, смотришь на часы и… И осознаешь, что не можешь купить даже бутылочку вина! Потому что стрелки уже давно перевалили за десять вечера.

А в довершении всего через несколько секунд слышишь голос знакомого охранника:

– Лизавета, может, тебе все-таки раскладушку подарить?

И вот на смену облегчению уже приходит гнев. Чертов Роман Георгиевич наверняка уже потягивал какое-нибудь элитненькое виски в каком-нибудь элитненьком ресторане города, наслаждаясь пятницей и даже не задумываясь о том, что по его вине я проторчала в архиве едва ли не до ночи.

В такие моменты мне было особенно жаль, что я не являлась потомственной ведьмой или кем-то в этом духе, потому что, судя по всему, те проклятия, которые я обрушивала на шефа, ни фига не работали.

Звонок мобильника отвлек от размышлений о том, какая кончина больше бы подошла шефу. В том, что она должна быть скоропостижной, я даже не сомневалась, а вот способов… Способов было великое множество!