— Как и всем. Сдай экзамены.

Дверь попытались закрыть, да так, что упирающаяся я поехала босыми ступнями по полу, хотя и напирала на дверь всем весом.

— А я смогу сдать экзамены?

— Нет, ты не сдашь ни одной магической практики.

И дверь закрылась. Я замерла в той позе, в которой подпирала дверь, стремясь остановить ее движение.

Мне отсюда не вырваться?

Я зашла в спальню. Было уже абсолютно наплевать, есть где Кощею спать или нет. Потому что я попала в пожизненное заключение, а он даже не хотел попытаться мне помочь. Хотя понял, что произошла ошибка в системе.

На кровати лежали вываленные из коробки вещи. Я нашла там нужные мне бумаги, а остальное с грохотом спихнула на пол. Листая учебный план, я поняла две вещи: учеба начинается завтра, и меня ждет много, очень много магических практик.

Слезы полились-таки из глаз.

– Папа, но я же действительно глупая и слабая.

– Ничего, дочка, пусть ты и мисс Слезоточивый Газ. Зато быстро успокаиваешься и находишь решение. Необычное. Которое не пришло бы в голову ни одной сильной и умной.

– Но сейчас я не могу найти решения, папа. И не могу остановить слезы.

Так всю ночь и ревела, доведя себя до дрожи с икотой.

6. Глава 6. Заколдованный остров

Когда я подскочила с кровати, кто-то кричал. Громко, истошно, предсмертно. С хрипами.

Ворвалась в гостиную. Там на диванчике спал Кощей. Прямо во вчерашней одежде. На мои толкания он щелкнул пальцами, что-то сверкнуло, но ничего не произошло. Я схватила лежащую рядом трость и применила прием «дайте мне точку опоры, и я переверну Землю, тьфу ты, Кощея». Свалившийся на пол Кощей потер глаза и сказал:

— Убью.

— Ну так скорее убивай!

— Еще никто так не торопился на тот свет, даже в пыточной. — Лежащий на животе на полу Кощей приподнялся на локтях.

— Ты не слышишь? Кто-то кричит. Иди скорее. — Я волновалась и тряслась, боясь, что кричавший уже мертв. Но понимала, что своими цыплячьими силенками ничем никому не смогу помочь.

— Куда?

— Спасать.

Кощей наконец-то перевернулся на спину и сфокусировал взгляд на мне. Его зрачки расширились, а рукой он пошевелил, чтобы на нее опереться и поближе рассмотреть мой кружевной бюстгальтер.

— Не посмотрю на твои года и врежу этой тростью так, что радикулит не спасет. Встал и пошел спасать. Кто у нас в доме мужик, а?

Последнюю фразу я сказала в интонации своей младшей сестры. Действовало безотказно. Вот и сейчас Кощей встал на ноги, а трость отобрал.

— Кого я, по-твоему, спасть должен? Звонок? — Столкнувшись с моим недоумением, пояснил: — Это оповещающий сигнал о скором начале занятий.

— А зачем такой истошный?

— Чтобы проснулись и поняли, что мы вовсе не свободные студенты. Наверно. — Кощей стоял в помятом черном костюме и саркастически ухмылялся, оглядывая меня с головы до ног.

Мне стало стыдно. И даже не столько из-за того, что свалила Кощея с дивана (это мне даже понравилось после его вчерашнего отказа мне помочь), а с того, что нахожусь тут в одном белье. Меня бы оправдало спасение чьей-то жизни, но не звонок на урок. Покраснев до кончика левого мизинца, убежала в комнату. Захлопнула дверь, оперлась на нее спиной и тяжело задышала. Хорошо хоть, что опростоволосилась не перед парнем, который мне нравится. Можно представить, что это случилось перед каким-то дедушкой, верно? Триста лет — не шутки.

Да мне даже сорокалетние кажутся стариками. И если они мне однажды начнут нравиться — это точно будет показатель, что мне уже тридцатник. А сколько лет мне должно быть, чтобы заценить трехсотлетних? Да и вообще, у меня появилась хорошая новость. Вчера грустила, что нет будильника, чтобы вовремя к занятиям проснуться. А оказывается, он и не нужен.