– Она же владеет «Взлетной полосой», значит, имеет право делать то, что хочет, так? Может быть, в этой куртке она была иконой стиля, когда магазин только открывался.

Мама внимательно смотрит на меня, и тут я понимаю, что сама себе вставляю палки в колеса.

– Натали, я не пропустила ни одного журнала «Вог» с девяносто шестого года. Я разбираюсь в моде. Те предметы одежды, которые она выбирает, никогда нормально не продаются, поэтому можно сказать, что главная в нашем магазине я.

– Мам, я знаю. Ты лучшая. Ей повезло, что ты на нее работаешь, и я не сомневаюсь, что скоро магазин перейдет тебе. – Я пытаюсь выровнять ситуацию, но, кажется, мама на эту удочку не попадется. Мы обе знаем, что она не сможет себе позволить выкупить Мартину долю.

– Как первый день учебы? – спрашивает мама.

– Классно!

– А Брент уже дома?

– Не-а. У него занятия до полседьмого.

Со стороны моей спальни раздается звук царапанья и – что еще хуже – чарп. У меня кровь застывает в жилах.

Мама роняет сумочку на пол. Брови ползут вверх по лбу прямо к линии волос.

– Это еще что?

Пару секунд я раздумываю, не сыграть ли в круглую дурочку и не сказать ли: «Ой! Откуда в моей комнате собака?»

Внезапно облезший лак на ногтях оказывается очень интересным. Когда мама замечает, что я не то чтобы сильно удивлена, ее глаза превращаются в щелки.

– Натали. Откуда этот звук?

– Понимаешь, мам, тут такое дело…

Петуния снова гавкает. Вообще не облегчает мне задачу.

Мама убирает за ухо воображаемую выбившуюся прядь и разглаживает и без того идеально выглаженные брюки.

– У нас что, собака в доме?

– Не совсем.

По примеру мамы я тоже решаю убрать за уши пару прядей. В моем случае реальных.

– Строго говоря, это не собака. Ну то есть технически да, собака, если размышлять с точки зрения биологии. Но эстетически она больше напоминает, я даже не знаю, свинью, что ли.

– У нас в доме свинья?

– Нет! Конечно, нет! Это не свинья, но и на других собак она не похожа. – Повисает неловкая пауза. – А что лучше для меня – чтобы она была похожа на свинью или на собаку?

Мама смотрит на меня и моргает. Разговор идет совсем не так, как я его себе представляла. Но вообще-то я и не думала, что он пройдет гладко. Так что, возможно, именно так я его себе и представляла. Нужно было попросить Брента закинуть маме идею с собакой. Его идеи ей всегда нравятся.

– Я сейчас ее принесу. Подожди минутку. – Хорошо, что у меня есть предлог выйти из этого разговора, даже если всего на пару секунд. Я открываю дверь в комнату, Петуния пулей вылетает в коридор и запрыгивает мне на руки. – Побудь немного славной, – шепчу я. – От этого может зависеть твоя жизнь.

Я подхожу к маме и говорю:

– Я ее сегодня принесла. – Достаточно ли я бодро и весело это говорю? Улыбайся, Натали. Радуйся приобретению. Зарази маму этой радостью. – Посмотри, какая милая! Разве она не прелесть?

Мама искоса смотрит на собаку, которую я держу под передние лапки на вытянутых руках, как Рафики держит Симбу в мультике про Короля-льва. Так у Петунии пропадает последняя видимость шеи, и голова погружается в складки кожи на плечах. Задние лапы торчат под странным углом, а потом она начинает извиваться в попытке сбежать. Это совсем не так обаятельно, как я думала.

Мама открывает рот от изумления. Такого я никогда раньше не видела. Когда у меня непроизвольно открывается рот, она говорит: «Прикрой рот, Натали. Ты что, изображаешь рыбку?»

Наконец она произносит:

– Эм-м…

Еще одно, что, по ее мнению, нам никогда не надо делать.

О боже.

– Она лишилась дома, – начинаю я. – Я несу за нее ответственность. – Петуния снова начинает извиваться, поэтому я прижимаю ее к себе и понимаю, что буквально не дышу.