– Эй, давайте их тоже в индейцы примем! – закричал издалека Спиря.

Пашка и Алешка подняли луки со стрелами и молча смотрели на незваных гостей. Те подошли, встали чуть в сторонке, почтительно разглядывая индейское оружие. Дуди нагнулся к Алешкиным ногам и молча положил на траву дощечку от деревянного ящика. Индейцы в недоумении уставились на него. Пашка догадался первым:

– А… Он палку для копья принес! Дуди, это плохая палка, и вообще, мы решили, что ты будешь шаман.

– Дуди! – радостно сказал шаман.

– Пацаны, это Дима и Коля, они тоже хотят быть индейцами, – представил Спиря незнакомцев, тщательно выговаривая русские слова, – А это Алеша и Паша, они придумали быть индейцами. А это… это шаман, я не знаю, как его зовут.

Спиря подозрительно посмотрел на шамана. Тот радостно улыбался. Дедушка рассказывал Спире, кто такие шаманы. Они могли разговаривать с духами, летать по воздуху на оленьих упряжках, а иногда они бросались на землю и у них изо рта шла пена – белая или розовая. Когда у шамана шла пена изо рта – это считалось очень хорошо: значит, шаман был в силе, и духи его слышали.

– А у него идет пена изо рта? – спросил Спиря.

Индейцы недоуменно покосились сначала на Спирю, потом – на Дуди.

– Мы не видели, – покачал головой Алешка.

– Молодой еще, – со знанием дела сказал Спиря, подражая уверенному хриплому голосу деда, тем самым как бы давая понять, что у Дуди еще все впереди и когда он вырастет, у него несомненно будет идти изо рта отличная пена – белая или может быть даже розовая.

Тут пухлощекий смуглый кандидат в индейцы сказал, что знает неподалеку отличные заросли зассыхи, и вся компания направилась в указанную им сторону, по пути знакомясь. Толстенького и смуглого звали Димой, а дылду-третьеклассника – Колей. Оба они имели плоские пухлогубые лица с глазками-щелочками, но на упитанных и смуглых щеках Димы играл здоровый румянец, а Коля слегка напоминал своим бледно-вытянутым монгольским ликом – инопланетянина. Про индейцев им рассказал Спиря сегодня утром, играя у себя во дворе в футбол. И он готов был дать за кандидатов какие угодно рекомендации. Алешка и Пашка требовали твердых обещаний изготовить луки и уважать законы племени.

– А какие у вашего племени законы? – спросил толстый Дима, ловко прыгая с кочки на кочку.

– Ну-у-у… – протянул Алешка, – Нужно слушаться вождя…

– А кто вождь?

– Мы еще не знаем, – сказал Спиря.

Алешка поморщился и недовольно покрутил головой.

– Вождя надо выбирать, когда народу много. А вообще у нас законы простые: никому не говорить, где наш вигвам, и не ходить на Гору Для Разговоров С Богом.

– А где ваш вигвам? – снова спросил толстый Дима.

– А что такое вигвам? – спросил Спиря.

Алешка снова поморщился. Он в свои семь лет уже прочитал почти всего Фенимора Купера и некомпетентность окружающих его раздражала.

– Вигвам – это такой индейский домик, – объяснял он занудным учительским голосом, – У нас его пока нет, но нам нужно будет его найти или построить.

– А для чего на гору ходить нельзя? Мы же на гору сейчас пойдем… – остановился Спиря.

Перед ними начинался пологий и длинный склон старой сопки. Именно на таких выветреных лавовых склонах любит расти ягода-зассыха – маленькими черно-зелеными полянками.

– Да, это не та гора! – махнул рукой Алешка, злясь на Спирину темноту и необразованность, – Вон – Гора Для Разговоров С Богом!

Все непонятливо, но с уважением посмотрели в указанном направлении. Гора Для Разговоров С Богом высилась над долиной и поселком, цепляя голой каменной верхушкой низкие облака.

– Если зайти на эту гору, – мрачно вполголоса вещал Алешка, – Если зайти на самую вершину, то бог разломит твою душу, как хлеб, и увидит в ней всё. И если он не найдет в твоей душе войроса, на который захочет ответить, то тебе уже никогда нельзя будет вернуться назад.