– Во-первых, – сказал Пашка голосом объедающегося человека, – Кто тебе сделает такой столб? Во-вторых, где наш вигвам? В третьих, а если не шаман будет говорить со столбом, бог его услышит?

– Нет, если не шаман, то не услышит, – помотал головой Алешка.

– Получается, что великий Маниту слышит только дураков?

– Почему, дураков? – поморщился Алешка.

– Ты только что говорил, что шаманы – сумасшедшие. Они ведь и правда во всех фильмах скачут как дураки и больше ничего не делают. И по-твоему выходит, что вот таких дураков только и слышит бог, потому что они разговаривают со столбом?

Алешка зажмурился. Получалось действительно непонятно.

– Знаешь, что я думаю, – сказал Пашка, не переставая жевать, – Я читал в книжке, что все эти шаманы были действительно дураки и только обманывали людей. Своих же, индейцев обманывали. Ты хоть раз видел в кино, чтобы они говорили со столбом, а им бог что-нибудь отвечал? Польза от этих разговоров со столбом была хоть какая-нибудь?

– Нет, вообще никто не отвечал, – Алешка чувствовал, что запутался, – Вообще-то они еще и злые все, эти шаманы. Дураки и злые… Тогда как же индейцы разговаривают с великим духом Маниту?

– Вариантов два, – рассуждал Пашка. Он съел уже много гуськина лука, забрался на чужую половинку полянки и ощущал в себе силы дойти до ее края, – С ним вообще никто не разговаривает. Или разговаривать с ним может каждый. Но если с ним не разговаривает никто, то он, получается, и не нужен. Зачем нужен бог, с которым не поговорить? А индейцы про него постоянно вспоминают, ни к селу ни к городу. Значит, они все с ним могут говорить.

– Фигня какая! – возмутился Алешка еретическим мыслям соплеменника, – А чего же они тогда шаманам верят? Если каждый говорит с богом, то зачем тогда эти столбы и шаманы, которые скачут?

– А-а-а! – вдохновенно поднял палец вверх Пашка, некоторое время прожевывал траву, а потом сказал, – Говорить с богом можно не везде! Есть специальные места, которые ближе к богу, и откуда он услышит – например, на самой высокой горе. Вон, высокая гора – сколько раз ты на нее забирался?

Алешка посмотрел на силуэт далекой и высокой сопки, одним боком нависавшей над долиной.

– Ни разу… Высоко же…

– А ты знаешь кого-нибудь, кто там был? – Пашка продолжал указывать пальцем на вершину горы.

– Нет, – сказал Алешка, начиная смутно прозревать, – И не слышал даже…

– Вот, – сказал Пашка, опуская взгляд на полянку гуськина лука, – И у индейцев так же. Говорить с богом могут все, а не говорит никто, потому что надо на гору лезть.

– А если залезть, – Алешка смотрел на туманную верхушку сопки, расширив черные глаза, – Если залезть, то что будет?

Пашка помолчал, думая о том, поесть ли еще или оставить хоть немного брату по оружию. Потом принял решение и сказал:

– У тебя должен быть вопрос к богу. Глупо лезть на такую гору, если на твой вопрос могут ответить внизу. Ты залезешь, бог посмотрит на тебя – какие у тебя вопросы?

– А если нет вопросов? – быстро спросил Алешка, не отводя взгляда от вершины.

– Тогда ты, наверное, не вернешься с горы. Это же такая глупость – беспокоить бога, если у тебя нет вопросов. Лучше уж быть дурачком-шаманом. Или лучше вообще не вернуться.

– А что там, на горе? – спросил Алешка.

Пашка посмотрел вдаль…

– Я ведь там тоже не был… – сказал он. – Пусть Дуди будет шаманом. Они вообще без оружия ходят.

– Да, – тихо согласился Алешка, – Пусть… Ты это все сейчас придумал?

– Это элементарно, – сказал Пашка, – Дедуктивным методом узнал. Мы с братом Шерлока Холмса уже второй месяц читаем. Я съел весь гуськин лук.

Дуди вернулся не один. Он шел по тундровым лужам веселой, подпрыгивающей походкой, а рядом с ним шагали каменнолицый бледный Спиря, смуглый пухлощекий толстячок и дылда-третьеклассник.