- А она свалила? Может, с кем-то другим? При чем тут я вообще? 

Делаю удивленное лицо, прощупывая, может, и не о той записи я думаю? И никто нас со Светиком не видел возле дома? 

- Да практически сразу, как салют начался,- понятливо поясняет Гошик, - свистанула с такой скоростью, что Крас и не понял нихера… Послала его прям при всех. 

Я удерживаю на лице усталую понимающую усмешку, но внутренне ликую. 

Нормально все. Никто нас со Светиком не засек. 

И это хорошо.                                                                                                                

- Ясно… Надеюсь, Крас на меня зла не держит? Не люблю,  когда байк трогают. Ну и вообще…

- Да не, ты чего? Ты вообще красавчик, - тут же отвечает Фарид, а Гошик только кивает утвердительно, - троих положил, охереть Рембо. Какой спорт? 

- Да никакого, - пожимаю плечами, - по верхам накидался… 

- Нехило ты так накидался… 

- Да и к тому же вы под парами были, чего не раскидать? – закидываю удочку. Слабенько…

- Да не, это Крас просто притащил откуда-то. Мы сами не при деле…

Ага, так я вам, уродам, и поверил…

- Правда? Ну ладно… А я хотел купить парочку… Думал, подскажете, где…

- Да не, мы не знаем…

Парни тушуются, переглядываются. И прям видно, что откровенно пиздят. Ну ничего. Напирать не буду. 

- Ладно, нет, так нет… - Подмигиваю, - а то у меня кое-кто заинтересовался… 

И, главное, даже не вру! А это чувствуется всегда. 

- Мы у Краса спросим, конечно… Но не факт… 

- Ну само собой, само собой…                                                                                                                

Мы еще пару минут болтаем о всякой херне, а затем,  после звонка, расходимся. 

Я иду к выходу, откровенно наплевав на пары. Все, что мне надо на сегодня,  выяснил уже. 

Крас – тот, кто сто процентов знает, где брать  дурь, которая интересная Васильичу. Интересно, только эту? Интересно, сам торгует? 

Интересно, на кой вообще это все мажорику? Папенькиному сынку? 

А еще интересно, почему это Светик решилась сменить гнев на милость , и замутить с мажориком? 
Что изменилось вдруг? 

Последнее мне не должно быть интересно, но… 
Интересно. И очень. 

10. Семейные разговоры

- И что, ты вот прямо решил учиться? – малая смотрит на меня скептически, машинально поглаживает живот, который уже , по ее словам, «опустился». И я, как ни странно, знаю. Что это значит. Я вообще прошаренный стал в этих вещах. 

Отвожу взгляд.                                                                                                                           

Никогда не умел ей врать. Вот кому угодно – виртуозно. А ей, козе мелкой, ни в какую. 

- Ну да, - дотягиваюсь до стола, подхватываю бутылку и демонстративно долго пью пиво, очень надеясь, что каменный полкан, ее муж ( сука, угораздило же меня с зятьком!), уже , наконец, перестанет истуканом торчать у озера, разглядывая поплавок, и подвалит обратно на веранду, выручать меня. 

Но полкан не чешется даже, замер у кромки воды и на фоне заходящего солнца выглядит абсолютно неживым. Вечер, самый клев. Угадайте, откуда знаю? Правильно, общение с Васильичем даром не проходит. А мне оно, похоже, вообще дико дорого обойдется…

- Максик! – Люська пыхтит, пытаясь перевернуться в удобном кресле-качалке, и ее красное лицо немного сбивает градус разговора. Я жду, не помогаю, надеясь, вдруг мелкий пнет ее изнутри? И таким образом меня избавит от необходимости отвечать? – Ну помоги же мне встать! 

О, блин… Если встает, значит хочет свою любимую волну оседлать, под названием «Поучение брата-дурачка». 

И плевать ей, козе мелкой, что я старше на два года, что вообще ни разу не дурак, и очень даже нормальный и клевый чувак…