Как раз и повод поддерживать образ. Благосклонно позволяю прижиматься к себе, что-то игривое отвечаю. 

Обмениваемся телефонами, выходим с пары уже в обнимку. 

Смеюсь, что-то ей бормочу на ухо, затем разворачиваюсь и вижу, как на нас с расстояния пары метров в упор смотрит Рыжулька. И столько злобы в ее глазках зеленых, что меня ощутимо торкает. Пониже пояса, ага. Заводит меня ее злость, просто нереально. 

В этот момент девчонка, чьего имени я так и не запомнил, лезет целовать щеку. 

И я позволяю, все так же не отрывая взгляда от Светочки. Да еще и нахально подмигиваю. 

Даст Бог, теперь десятой дорогой оббегать меня будет. 

И мне лучше, да и ей тоже.                                                                                                 

Светочка, наблюдая, как меня в щеку облизывают, фыркает презрительно, а затем разворачивается и предсказуемо сваливает. 

Я же, залипнув на пару секунд на роскошной корме, сейчас выражающей каждым своим покачиванием всю степень своего презрения ко мне, отвисаю, торопливо отцепляю от себя липучку и шустро топаю искать фигурантов. 

И так полтора часа потерял, с этой учебой. 
Одна пустая трата времени!

Ребятки, Гошик, он же Гошанский Паша и Фарид, он же Слахов Фарид, находятся возле туалета. Они ржут и пялятся в телефоны. 

Я пару секунд с удовольствием разглядываю побитые рожи, дожидаясь, пока меня заметят. 
И усмехаюсь, когда вижу, как вытягиваются физиономии. 

Не ждали, мальчики? А дяденька пришел… 

А где третий?                                                                                                                                    

- А где третий? – спрашиваю, выразительно оглядывая коридор. 

Народу полно, на нас особо не смотрят. И это хорошо. 

- В больнице, - хмуро отвечает Гошик, - чего тебе?

- Ничего, - пожимаю плечами, - поздороваться подошел, а то, вроде как, знакомы… А что с ним? 

Третий, это, кстати, тот самый мажорик, лапавший моего Светулика. Моего? Нихера себе, Макс… Вот просто нихера себе…

Но размышлять о вывертах подсознания некогда, надо крутой разговор вести. 

- Сотряс, - коротко отвечает Фарид. И оглядывается. Нервно. 

Мне ржачно, но с другой стороны, надо держаться. Играть. 

- Ай-ай-ай… Упал? – сочувственно киваю головой. 

- Ага. На кулак. – неожиданно прыскает Гошик, и сразу становится понятно, что мажорик, а в миру Красцов Виктор, сын, кстати, депутата городской Думы, да не простого, а руководителя регионального отделения одной из партий, хоть и заводила в их компашке, но, как это часто бывает, не особо любимый. 

И это хорошо. Это мне на руку.                                                                                                       

- Слышь, ты это… - Фарид примирительно бубнит, оглядываясь по сторонам на всякий случай, - не злись… Это все Крас. Нам-то пофиг, а он завёлся, что ты его девчонку тискал… Мы ему говорили, что ты на спор, и что она сама нарвалась… 

- О как? Это которую из них я тискал? – спрашиваю я примирительно, отмечая, что на редкость ссыкливая свора у этого Краса, до смешного. Щенята тупые. Сразу своего сливают. Не. Не уважаю. 

- Да Старицкую, - поясняет охотно Гошик, и, видя мое старательно изображаемое непонимание, добавляет, - рыжую такую, на спор. 

- Аааа… - киваю, пожимая плечами. Типа, мелочь такая, чего заводиться? 

- Ну вот и мы ему то же самое… - тут же правильно понимает мой жест Фарид, - типа, она сама виновата, нехрен было подначивать… И что тебе пофиг на нее, полно других баб на вписке… А он завелся. Он за ней с первого курса бегает… И тут наконец-то она согласилась с ним куда-то идти… Он думал, что после вписки даст… А она… Свалила. Вот он и завелся…