Но до снега дедушка ничего нового в своей памяти не обнаружил. Когда пришла зима и стало понятно, что осталось совсем недолго ждать поездку в Божонку, Никодим перестал дожидаться дедовских дополнений к предыдущим повествованиям о предках Знаях. Юноша ждал, всё чаще смотрел на небо, радуясь то падающему на землю белому холодному пуху, то крепнувшим морозам, сопровождавшим ясные солнечные дни. Любая погода была ему на руку, любая, кроме оттепели.

Наконец настал его день. День, когда отец Иоанн вручил ему письмо для настоятеля храма села Божонка отца Василия и сообщил, что до места назначения его доставит конюх Михей, а из Божонки через день-два они вместе вернутся в Лаврово. Поездка с первых минут полностью увлекла Никодима. Деревни, нанизанные бусинками изб на дорогу, сменяли друг друга, удивляя разнообразием завалинок, плотно охватывающих стены, оставив незакрытыми только украшенные великолепием морозного узорочья окна. Привлекали внимание путешествующего мудрёные хозяйственные постройки, те, которые невозможно было встретить в их селе. Дорога везде была уже хорошо накатана, сани на поворотах легко сносило в сторону. Лошадь шла без натуги, лишь застывший на морде Савраски пушистый иней выдавал, что даже такое движение требует от неё определённой траты сил. В то же время было заметно, что лошадка радовалась поездке. Двигаться, вдыхая чистый свежий воздух, много лучше, чем стоять в тесном стойле, не ведая, когда и как далеко потребуется ехать её хозяину. Здесь же по неторопливости Михея можно было понять, что сегодня предстоит недалёкий путь. В эту сторону все большие деревни и сёла находятся поблизости:

– Вот и Божонка, – сказал Михей, махнув рукой в сторону небольшой церквушки, украшавшей вершину взгорка. – Любуйся!

– Я всякий раз, когда бываю здесь, смотрю затаив дыхание и пытаюсь представить, что и как могло тут происходить во время битвы, – рассуждал о своём возница. – Сить справа от нас, там высокий берег, за рекой – плоская равнина. Село небольшое, особенно если сравнивать его с нашим Лавровом. Не бывает здесь ни базара, ни ярмарок. Другое назначение у Божонки. У нас – торговля, у них – воинская слава и исторические загадки, которые до сих пор остаются не разгаданы. А ещё…

Михей сделал паузу и лишь затем продолжил:

– Ещё где-то рядом, в бескрайних болотах, обосновался Болотей. – Михей многозначительно пожевал воздух спрятавшимся в густой бороде ртом, закончил:

– Ну как обосновался – нет там ни избы, ни сарая, ни огорода, просто стоит полуистлевший от времени деревянный идол. Вот и все тамошние примечательности.

– А ты там был? – поспешил спросить Никодим, боясь, что если умолкнет Михей, клещами будет не вытащить из него информацию.

– Может кто и бывал, разговоры-то не сами по себе рождаются, но я точно нет! – сказал как отрезал Михей, давая понять, что разговор окончен.

Отец Василий встретил гостей приветливо, подсказывая матушке, что предстоит долгий разговор и потому самовар должен быть полным и горячим, а на столе к чаю уместны разнообразные варенья и обязательный мёд. Под душистый чай, заваренный какими-то только хозяевам известными травами, потекла размеренная беседа. Прочитав письмо лавровского священника, Василий, разгладив широкой ладонью ухоженную бороду, уточнил: верно ли изложена в письме цель приезда Никодима. Получив подтверждение, хлебосольный хозяин продолжил:

– Тогда верно я предположил, что разговор у нас получится долгим.

Гость, отставив чай, весь превратился в слух, ведь он ждал этого момента, как ждут чего-то необычайно важного, даже волшебного.