– Там суд по правам человека.

Грянул дружный смех.

Валторнист Обметкин смотрел на скрипача с откровенной насмешкой:

– Фима, вы первый еврей-идеалист на моей памяти. Какая Гаага? Какой международный суд? Над вами будет потешаться вся просвещенная Европа.

– Европа? Над евреем?!

– А что, в финансовых спорах евреи чем-то от других людей отличаются? – возмутилась Семечка.

– Уж точно не украинцам об этом спрашивать!

Игнат решительно оборвал разгоравшийся национальный конфликт:

– Да хватит уже! Надоели со своими фантомными болями. Тоже мне две самые несчастные нации в мире – хохлы да евреи. Лучше идеи предлагайте.

Фима смотрел озадачено. Он не понимал, если его оскорбили, или это просто фигура речи.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что для начала Кукумбаева найти надо. А пока мы даже не знаем, он это или просто кто-то похожий.

– Конечно, он, – категорично заявила гример Ирина. – Я лица моментом различаю. У меня глаз – алмаз.

– Ну допустим, – Прорвиська все еще с сомнением поглядывал на лежащий перед ним журнал. – И чем мы будем его пугать? Пальцем? Так он пошлет нас подальше, да и дело с концом.

Эльвира теребила концы шарфа. Вид у меццо-сопрано был сосредоточенный.

– Игнат прав, нам сначала надо этого спортсмена найти.

– Точно. А чем пугать, на месте сообразим, – нож сложился с недобрым металлическим лязгом.

1

Нашлись и купальники, и крем для загара, и незаменимый в экстремальных поездках телефон-внедорожник. Последний Даша любила не только за брутальный дизайн, но и за абсолютную неубиваемость. Особенно после того, как последовательно похоронила три модных, но крайне хлипких смартфона: первый вместе с ней улетел с горнолыжного склона, второй отправился к русалкам Ганги (если они там, конечно, есть), а третий она лично переехала машиной. Испытывая сострадание к ее криворукости и желая оставаться на связи, один из клиентов вручил ей этот телефон и попросил никогда с ним, в смысле с телефоном, не расставаться. Мобильный «внедорожник» привел путешественницу в полный восторг – она его топила, роняла и даже пару раз переезжала машиной, но уже на спор – телефон продолжал исправно работать.

Закончив собирать чемодан, Даша застегнула молнию и выдохнула. Ну вот и все. Еще один день и все проблемы останутся позади. Впереди только море, пальмы и пляж!

Она задумалась. Главное, не забыть сменить сим-карту, чтобы вообще никто не смог дозвонится. Где-то вдали позвякивал альпийский колокольчик. Даша прислушалась. Странно, в это время коровы не пасутся. В глубине души шевельнулось нехорошее предчувствие: это не подгулявшая буренка, это входной колокольчик на двери.

«Кого там еще черт принес…»

Нет, не то, чтобы она была негостеприимной хозяйкой, просто с некоторых пор, неожиданные звонки, хоть по телефону, хоть в дверь не сулили ничего хорошего.

Без особого энтузиазма Даша спустилась на первый этаж.

«Может, кто-то из соседей?»

Вдруг во всей деревне закончились соль, спички, дрова, электричество…

2

На новеньком придверном коврике стояли массивные ботинки песочного цвета. Выше шерстяные гетры. Далее шли удлиненные замшевые шорты, расшитые эдельвейсами и рубаха в мелкую красно-белую клетку. Завершала образ зеленая фетровая шляпа с пером. Между рубашкой и шляпой находилось гладко выбритое лицо, с правильными, немного брутальными чертами и пронзительно синие глазами.

– Verdammtes… – только что и смогла вымолвить хозяйка.

Полетаев широко улыбнулся:

– И тебе здравствуй, любимая!

Даша уткнулась лбом в косяк двери.

– Так я и знала… Ты же не за спичками?

– Нет. Я бросил курить.

– Может, тебе в зубах ковыряться. – Она недружелюбно оглядела гостя с ног до головы. – Куда так вырядился? Мы в Каринтии.