Она еще раз оглядела скудный запас пищи, предназначенный для семьи из четырех человек, в которую прибавилась сама. Улыбка на лице померкла.

Рюмси неохотно покинула чужой дом: покинуть – означало удостовериться, что все, о чём ей рассказали, происходит на самом деле. А в стенах дома она пребывала в блаженном неведении. И спала довольно хорошо, даже не слыша, как воют мертвецы, о которых рассказывал Брэкки.

Сегодня они пойдут за наживой. Рюмси не нравилась эта затея. Да и тело все еще болело и нуждалось в отдыхе. Тем не менее она согласилась, прекрасно понимая, что выбора у нее нет.

Рюмси испытывала и страх, и возбуждение. Ведь, с другой стороны, на это можно посмотреть, как на приключение, которого она ожидала всю жизнь. Но утешением это было слабым. Вечный Лес, как же ей хотелось никогда не получать такой подарок от жизни!

Молодой месяц обратил взор на Рюмси, заинтересовавшись незваной гостьей. Прикосновение воздуха обдало лицо холодом, а под старенькое и заштопанное одеяние, которое ей дала тетя, проникла утренняя прохлада. На улице воняло. Внутри дома Рюмси это едва ощущала, но теперь вонь усилилась. Ветер приносил неприятные запахи, смешанные с чем-то неуловимо мерзким и неправильным. Складывалось впечатление, будто кто-то стоял у истоков ветра и выкрикивал в воздух грязные слова.

В ярком лунном свете раскачивающиеся под ветром ветви деревьев отбрасывали на стены домов причудливые тени, которые дергались в полумраке, точно отплясывали некий сумасшедший танец.

Все реже звучал лай псов, а раннюю песнь петухов и вовсе теперь не услышишь. От понимания, почему псов тоже слышно все реже, становилось невероятно грустно.

Счастливчики считались большой деревней. Семья тети жила почти на краю, а значит, они с Брэкки пойдут на другой конец деревни. Видимо, поэтому брат и захотел отправиться, когда взойдет солнце – путь предстоял далекий.

Вдруг Рюмси услышала голоса и затаила дыхание. Осторожность заставила ее остановиться.

На улице стояла тьма, но лунного света вполне хватало, чтоб различить две фигуры.

Голос Брэкки она узнала сразу, второй мальчик был ей незнаком.

Похоже, ее не заметили. Стараясь не выдать своего присутствия, Рюмси подкралась ближе и прислушалась.

– …в тех домах не бедствовали.

– Черт с тобой, – буркнул незнакомый мальчик. – Пошли. Какого черта стоишь?

– Погоди чутка, – отозвался Брэкки. – Сегодня пойдем втроем.

– Та девка будет с нами? – пробурчал незнакомец. – Кто бы сомневался.

– Ее зовут Рюмси. Ей сейчас нелегко – столько пережить.

– Слабость – не оправдание.

– Мужчине – да. Но что плохого, если девочка окажется слабой? Как будто не найдется того, кто ее защитит!

– Или обидит, что более вероятно, – хмыкнул незнакомец.

– Вечный Лес! – выругался Брэкки и, судя по звуку, сплюнул. – Не все ведь мрази, даже в нынешнее время.

Оба умолкли, и на мгновение в воздухе повисла тишина, прерываемая чьим-то воем. Безразличный месяц плавал в окружении звезд.

– Кир, я же рассказывал – у нее не осталось родных, – нарушил молчание Брэкки.

«Значит, второй мальчик и есть Кир, о котором вчера упоминал Брэкки», – догадалась Рюмси.

– Родные тоже умирают. Она своих хотя бы помнит, – буркнул Кир.

– Считаешь, она будет для нас обузой?

– Я так сказал?

– Папа говорит, – заявил Брэкки, – что до определенного возраста девочки не слабее мальчиков.

– Брэкки, черт! Ты издеваешься? Мочится она, наверное, тоже как мы? До определенного возраста, конечно. Не говоря уже о… других подробностях. О которых, как мне кажется, ты в своем сказочном мире добрых дел и не догадываешься.

– Не догадываюсь?! Думаешь, я не общаюсь с девчонками? – огрызнулся Брэкки. – Ты-то явно знаток девочек. Свое-то отражение видал? Похож на жабу, которых мой отец ловит. Если жабе пучок волос прицепить – от тебя и не отличишь.