– Из-за голода, моя маленькая Рюммери, они и будут полезны.

– Съесть их хочешь? – пошутила Рюмси. Но староста шутку проигнорировал.

– Начнется хаос, и мне нужен тот, кто сумеет уследить за порядком. Диггены отлично подойдут.

– Но разве Большой Фешо и остальные не сумеют?

– Боюсь, что нет. Они местные. Станет хуже, и придется быть…жестче. Ведь люди не захотят молча умирать от голода. Чтоб выжить, они пойдут на все, на ужасные вещи. И мне нужен тот, кто тоже пойдет на ужасные вещи, чтоб их… усмирить. Трудно быть жестоким, если тебе придется наказывать людей, с которыми живешь в одной деревне и которых знаешь сызмала.

– Но разве беда не сплотит людей? – удивилась Рюмси. – Люди, наоборот, станут дружнее.

Свинопас резко расхохотался и посмотрел на нее так, словно она – ребенок, объясняющий старику, что выпавшие зубы скоро вырастут:

– Кто угодно сплотится перед бедой, но только не люди. Поверь. Каждый предпочтет думать о собственной шкуре.

– Дядя Свинопас, – начала Рюмси, прекрасно зная, что тот не любит, когда она его так называет. – Но ведь диггены могут кого-то покалечить. Они не безмозглые звери, но если кто-то прикажет, они…

– Рюммери, я же просил тебя. Десятилетние дети так не разговаривают. Тебе нужно скрывать свой… ум, – недовольно проговорил староста.

– Я же с тобой, тут больше никого нет, – ответила Рюмси, изобразив невинную улыбку.

– Со мной… – его голос смягчился. – Но будь осторожнее, – он вздохнул. – Иногда лучше промолчать. Понимаешь? Я ведь не прошу тебя прикидываться деревенской дурочкой.

Его шутка тоже не нашла отклика.

– Я и так местный урод, чего уж там, могу и дурочкой прикинуться, – проговорила Рюмси. – У меня, конечно, будут соперники, если ты все-таки приведешь диггенов. Но, думаю, когда те покалечат пару-тройку людей, меня полюбят сильнее.

– Да, скорее всего, покалечат, – задумчиво проговорил Свинопас.

Он всегда знал, когда необходимо ее поддержать и успокоить, а когда просто проигнорировать.

– Но кто-то пострадает в любом случае.

Свинопас поднял удилище, поправил “мушку” и забросил обратно.

Рюмси опешила. Она не ожидала, что может быть настолько плохо.

– Я, конечно, постараюсь сделать так, чтоб жертв было поменьше.

– Постараешься?! – Рюмси с укором взглянула на него. – Но ты ведь староста, ты должен заботиться о нас.

– Староста, – согласился Свинопас. – Конечно, не такой хороший, как мой дядя, но уж какой есть.

В свои десять лет она с уверенностью могла утверждать, что знает старосту лучше, чем кто-либо другой. Но даже она не всегда понимала, серьезен он или шутит.

Староста рассмеялся, но затем его смех резко оборвался:

– Вечный Лес! – выругался он, сорвав рыбу.

Все в Счастливчиках ругались подобным образом. Но если деревенские потом смачно плевались, не желая оставлять даже крохи этого слова во рту, то Свинопас никогда так не делал.

– Он ведь служил старостой до тебя. Верно? – спросила Рюмси, имея в виду дядю Свинопаса.

– Верно. Он был хорошим человеком – и старостой куда лучше меня. – Его пальцы ловко привязывали перья на новый крючок. – Жаль, что он погиб.

– Он был колдуном?

Староста кивнул.

– И его сожгли вместе с остальными? – продолжала расспрашивать Рюмси.

В деревне ходило множество слухов по этому поводу. Один из тех редких случаев, когда девочка радовалась, что от детей ничего не скрывали. Но Свинопас всегда знал больше остальных. Разве что еще Короч был таким же осведомленным.

– Да, – кивнул староста.

Рюмси заметила, что его пальцы начали дрожать, и он никак не мог привязать “мушку” к поводку.

– Последняя его просьба – чтоб я позаботился о деревне в его отсутствие. Из-за этого мы здорово поссорились. Мы вообще часто ссорились, – на лице Свинопаса промелькнула тень грустной улыбки. – Но я его очень любил.