– Да и само название Счастливчики тоже счастливое, – Щуро усмехнулся при такой игре слов. – Наподобие названий в царстве Гороха.

– И что общего?

– Знаешь деревню Загры?

– Не слыхал.

– А Рокот? – хитро улыбнулся Щуро.

– Ты и сам знаешь, что знаю. Мы там около месяца провели. Выгодно тогда торговали.

– Так вот, Рокот раньше назывался – Загры. А Заграми деревню назвал прежний головорез, который там властвовал – Загр Загребущий. Но когда его конкурент Рокот захватил деревню, то переименовал ее в свою честь. Судя по недовольным, и Рокота скоро скинут, и снова переименуют, если от голода не умрут, – Щуро немного помолчал. – А вот Счастливчики, Репа, Лоза и другие названия никто менять не будет, до них никому нет дела.

– По иронии, Счастливчикам везет сейчас меньше, чем той же Репе. Голода там пока нет, – сказал торговец.

– Разумеется, при Горохе-то, – признал Щуро. – Поговаривают, в его царстве рады всем, кто готов работать. Я бы и сам туда направился, но дорога уж больно далекая. Там, конечно, судя по тем же слухам, работаешь только за еду, но и Гороха тоже можно понять.

– Понять, дорогой Щуро, вообще можно всех без исключения. Поэтому я стараюсь понимать лишь тех, кого понимать выгоднее для меня, – слова торговца прозвучали слегка вкрадчиво.

– Как всегда. Ничего нового, – равнодушно ответил Щуро, поставив опустевшую чашку. – И что же тебе выгоднее сейчас?

– А то, что с голодными людьми торговать полезнее.

– На этот счет не беспокойся, сейчас тебе везде хорошо будет, – безрадостно проговорил Щуро.

– Не совсем. Не все деревни одинаковы, – ответил Лис, разливая в чашки вино. – Таких деревень, как Счастливчики, где голод только начинается, не так уж и много, и это одна из причин моего приезда аж сюда. В большинстве деревень и городов голод уже бушует вовсю. Даже мимо проходить опасно – порвут на части. Голодным людям терять нечего. И у них нет страха. Голод – вот единственное их чувство. Друг, – торговец слегка изменился в лице, залпом выпил и сразу же продолжил: – Я видел, как толпа голодающих набрасывается на таких же торговцев, как я. А есть деревни, которые впору кладбищем назвать. Воистину подходящее будет название. Там воняет смертью. Мертвые валяются прямо на улицах, и хоронить их некому, – торговец понизил голос. – Как думаешь, друг, меня легко напугать?

– Нет, – отозвался Щуро.

– А я испугался, – признался он. – Клянусь Создателем, сказать, что это страшно – ничего не сказать.

Лис неловко поднялся из-за стола:

– Пойду я уже, – он слегка поклонился и добавил: – Все хотел тебя спросить, дорогой Щуро, ты не жалеешь, что бросил торговлю?

– В настоящий момент, как это ни странно, не жалею.

Лис удивленно поднял брови, погладив только нос, бородка осталась без ласки.

– Прости меня, друг, но наживаться на горе – это… неправильно, – ответил Щуро. – Особенно когда люди умирают с голоду.

– Знаешь, что говорят черти? Если бы люди не должны были умирать, Создатель сделал бы их бессмертными, – на пухлом лице торговца появилась неприятная ухмылка. – Подумай над этим, дорогой друг. В их словах есть немного истины, – улыбка сползла с лица торговца. – Насчет неправильно. Долго ты со своей… справедливостью проживешь на одних затирухах и лепешках из лебеды? Щуро, в мире всегда хватало дерьма и грязи и всегда будет хватать. И я сейчас не об испражнениях и размокшей от дождя почве.

Лис еще раз поклонился, прежде чем уйти. Дверь за ним захлопнулась с глухим стуком. Повисло молчание.

Рюмси решила, что должна что-то сказать:

– Нелегко ему. Торговцу, который не может лгать.

– Ему? Лису все равно. Сколько я его помню, а это лет куда больше, чем тебе, он никогда не лгал.