Чтобы не пугать дитя, я отвернулась от него и старалась больше не двигаться, пусть привыкает к моему присутствию.

Незаметно для себя уснула. Но через какое-то время меня разбудило шуршание. Во время сна неосознанно повернула мордочку в сторону медвежонка и теперь, слегка приоткрыв глаза, наблюдала за тем, как он медленно гребет ко мне, все время нюхая воздух и каждый раз замирая, когда мои уши дергаются. Затаив дыхание, с интересом ждала, что же он станет делать дальше. Тем временем малыш приблизился еще ближе, а добравшись практически вплотную, начал моститься к моему пушистому боку, все время проверяя, сплю я или нет. Хорошо, что я лежу к нему здоровой стороной.

Примостившись, он попытался свернуться калачиком, но загипсованные лапки не позволили сделать этого до конца. Все-таки устроившись, как смог, косолапыш уткнулся носом в мою шерсть и затих. Дождалась, когда он крепко заснет, и свернулась вокруг него, стараясь, насколько это было возможно, не тревожить раненый бок. Медвежонок испуганно поднял голову, но, почувствовав тепло, блаженно вздохнул, положил голову на меня и снова заснул, сопя маленьким носиком.

«Бедный ребенок. Как же ему не хватает мамы, от чего он даже решился подойти ко мне». Угрызения совести продолжали мучить меня, и никакие оправдание не помогали. Так и заснула, думая о дальнейшей судьбе косолапого.

8. Глава 8. Мы не ждали и не звали, или О врагах не стоит забывать

Из-за чрезвычайно красивого меха рысей длительное время интенсивно истребляли. Теперь это животное занесено в Красную книгу.

С малюткой мы подружились. Она оказалась девочкой, назвала ее Лапка-Косолапка. Маленькая медведица быстро перестала меня бояться и доверчиво прижималась ко мне во сне в поисках защиты и тепла. С радостью давала ей это, пытаясь заменить мать.

По утрам после кормления всегда вылизываю ее, причесывая своим шершавым языком. Малышка хорошо кушает, стала активной и не может усидеть на одном месте, даже несмотря на загипсованные лапки.

Я тоже стараюсь есть хорошо. Когда нет аппетита, все равно ем через силу, чтобы восстановить большую кровопотерю и ускорить выздоровление. Чаще всего мне дают печень, иногда мясо, перемолотое в фарш. За нами ухаживает ветеринар, его зовут Влад, изредка приходит его жена Наташа, такая же добрая и заботливая, она всегда умиляется, глядя на нашу парочку.

За эту неделю три раза нас навещал Саша. Приходя, он неустанно повторяет слова благодарности, при этом начесывая мой подбородок. «А я что? Совсем не против. Пускай отрабатывает свое спасение. Теперь всю жизнь будет моим личным подбородкочесом». В такие моменты вальяжно разваливаюсь на полу и тарахчу, как БелАЗ. Даже не подозревала, что умею так.

При такой заботе мы с Лапкой быстро пошли на поправку. Через две недели ей сняли гипс, а мне швы. Теперь каждый день делают только перевязки с разными мазями.

Я уже измаялась от скуки, не могу сидеть на месте, хочется в лес, побегать и размять лапы, почувствовать азарт охоты и от души погонять белок и лисиц. А еще я знаю точно, что не оставлю Лапку у людей. Заберу ее с собой и помогу вырасти нормальным диким животным.

Думаю, Саша и Влад поймут, чего хочу от них, когда увидят, как я беру малышку зубами за загривок, как будто своего котенка. Ну а если не поймут, то покусаю их слегка. В общем, придумаю, как объясниться с ними.

С такими мыслями я с нетерпением ждала, когда поправлюсь и попаду на свободу, представляя, как буду воспитывать Лапку. И казалось, что все наладится. Нас отвезут далеко от людских поселений, в самый глухой уголок тайги, я помогу медвежонку вырасти большим и самостоятельным, хоть как-то заменив ей маму. Ну а потом буду думать, как искупить то, что натворила в прошлой жизни.