Если он хотел залечь на дно, то лучшего места было не найти. К 1690-му Амстердам – признанная столица финансовых новшеств. <…> Здесь возник Амстердамский обменный банк (Wisselbank) – как теперь считается, первый в мире центральный банк, и с его помощью голландцам удалось преобразовать денежное обращение: проблему порчи монеты они решили, перейдя на надежные банковские билеты»12.

«Голландские деньги словно помогли шотландскому отщепенцу прозреть. Хитросплетение связей между Ост-Индской компанией, обменным банком и биржей не давало Ло спать по ночам. Прирожденный игрок, амстердамскую биржу он предпочитал самому роскошному казино. Дивился проделкам тех, кто играет на понижение, и мастеров торговли ветром (windbandel) – первые в надежде сбить цену на акции ГОК (Голландская Ост-Индская компания. – Примеч. авт.) распускали неприятные для нее слухи; вторые и вовсе зарабатывали на том, чего сами не имели (отсюда и несколько издевательское прозвище). Везде, куда ни глянь, пышным цветом распускались все новые финансовые диковинки»13.

Судя по всему, именно здесь в голове Джона Ло зародились идеи, которые он вынашивал на протяжении двух десятилетий странствий по Европе в поисках места их приложения. Источником его доходов в этот период были как первая его страстьи ремесло, в котором он был одним из лучших и которое позволяло ему легко заводить знакомства с нужными людьми из аристократических и деловых элит различных европейских стран, – карточная игра, так и вторая его страсть – спекуляции с ценными бумагами, подкрепляемая изучением банковского дела и в первую очередь кредита. «В Джоне Ло не испытанная тогда еще сила кредита нашла своего поклонника, поэта и пророка»14.

И нет ничего удивительного в том, что идеи, которые в свое время зародились у него и которые он стремился реализовать, были в области этих двух видов деятельности. Оставалось только ждать случая. Всему свое время и место. И этот случай настал во Франции в 1715 году, когда умер Людовик XIV. После его смерти «казна государства была пуста, государственный долг огромен, кредит подорван, в хозяйстве упадок и застой. Все это Ло предлагал поправить путем создания государственного банка с правом эмиссии банкнот. <…>

Ло уже несколько лет исподволь внушал свою идею человеку, который имел шансы стать правителем страны при малолетнем наследнике престола – герцогу Филиппу Орлеанскому, племяннику старого короля“15. Когда тот стал регентом, он „как за соломинку, ухватился за проект спасения французской экономики и финансов, который представил ему шотландец. Ло говорил и писал, что главной причиной как экономического застоя, так и плохой собираемости налогов является недостаток денег. Он предлагал дополнить обращение золотых и серебряных монет бумажными деньгами – банкнотами особого банка, который он хотел учредить под патронажем королевской власти. Эти деньги, по его мнению, должны были, подобно свежей крови, оживить хозяйство и дать доход казне. <…>

В мае 1716 года вышел указ об учреждении банка с уставным капиталом в 6 миллионов ливров. Капитал был собран путем выпуска ограниченного числа акций банка, оплачиваемых отчасти звонкой монетой, отчасти долговыми обязательствами государства. Банкноты, которые стал выпускать банк, были признаны законными деньгами. В частности они принимались в уплату налогов.

Ло объявил, что банкноты банка будут свободно размениваться на звонкую монету, притом по соотношению на дату их выпуска. Таким образом, они были застрахованы от перечеканки монеты. Если бы содержание металла в монете было государством снижено, то держатель банкнот получил бы больше монет на соответствующую величину. Это был искусный ход, который сделал банкноты более твердыми деньгами, чем монеты из драгоценных металлов. На рынке они нередко расценивались дороже монеты. Скоро хозяйство страны почувствовало облегчение. Умиравшая торговля подняла голову. Налоги платились регулярнее и с меньшим ропотом, чем раньше.