Роджер замахнулся снова, но руку его перехватили. Он обернулся, бешено сверкая глазами, но Козму это не смутило.

– Не бей мальчишку!

– Его вина в этом! – сердито сказал Роджер, указывая свободной рукой на дорогу.

– Скорее, моя! – ответил Козма, не отпуская руку рыцаря. – Я выстрелил.

– Спасая его?

– У меня дома дочь – такая же, как эта девчушка. Я знаю лингва-франка, и понял, что они собирались с ней сделать. Я бы выстрелил сам…

– Мы давали обет защищать христиан в Святой Земле! – всхлипнул Ги. На щеке его багровела огромная ссадина.

«Прежде всего, ты давал обет послушания», – хотел сказать Роджер, но не успел. Звучный звук рожка раздался впереди. Все, не сговариваясь, обернулись. С вершины холма спускалась ватага всадников.

– К бою! – Роджер коршуном взлетел на коня.

– Повеселимся! – сверкая глазами, крикнул подъехавший Иоаким. – А то и размяться не успел.

Однако новые противники враждебных намерений к ватаге не выказали – копья их так и остались торчать наконечниками кверху. Ехавший впереди всадник пришпорил коня и подскакал к Роджеру.

– Сеиф!

– Ты припозднился, господин! – ответил Сеиф, поблескивая белыми зубами.

– Ты тоже, – сказал Роджер, указывая на дорогу.

– Вы справились без нас! – хохотнул Сеиф. – Мы видели этих шакалов с вершины того холма, как и вас; я понял, что вам не разминуться. Они не знали, что встретят самого Зародьяра…

Роджер не ответил, хмуро наблюдая, как подъехавшие воины Сеифа принялись живо обдирать трупы убитых сарацин.

– Надо их похоронить! – сказал Сеиф. – Правоверные, как и мы.

– Только быстро! – велел Роджер. – Вели своим нукерам выпрячь лошадей из повозки, оседлать. Свободных коней возьмете на повод – пригодятся. Дальше поедем верхом.

– Господин!

Роджер глянул в сторону. Воин Сеифа протягивал ему залитый кровью пергамент.

– Заткни его в рот этой собаке! – прошипел рыцарь. – Кому нужен дырявый фирман?

– А это? – воин показал ему саблю предводителя сарацин в богато украшенных ножнах. – Настоящая дамасская сталь!

– Отдай ему! – указал Роджер на Козму. – Он его убил…

Сойдя с коня, рыцарь вытащил из седельной сумки секиру и подошел к повозке. Несколько раз ударил наотмашь по боковой доске, ослабляя крепление. Затем подцепил доску лезвием секиры, оторвал. Засунул руку в образовавшую дыру, вытащил тяжелую кожаную суму, перебросил ее через плечо…

Рядом кто-то всхлипнул. Рыцарь посмотрел: девчушка в драной рубашке, присев на корточки, жалась к колесу повозки. В суматохе все о ней забыли.

– Ги! – окликнул рыцарь. – Достань платье из повозки, – приказал он подбежавшему оруженосцу, – и дай ей. Оно хорошее – сам знаешь, – усмехнулся Роджер, видя, как мальчик заливается краской. – Затем усади ее на коня и оберегай, раз дал обет…

Ярукташ, войдя к эмиру, не поклонился, как обычно, а распростерся ничком на ковре – головой к носкам туфель Имада.

– Кто? – задохнулся Имад. – Мариам? Юсуф?

– Они здоровы, господин, хвала Аллаху! – ответил евнух, не поднимая головы. – И жена твоя, и сын.

– Кто?!.

Ярукташ сунул руку за пазуху и, все так же лежа, протянул эмиру измятый шелковый пояс. Имад развернул. Богато вышитый орнамент пятнали рыже-черные пятна.

– Селим…

Имад на мгновение закрыл глаза, а когда открыл снова, они горели. Рывком подняв с ковра тяжелое тело евнуха, он впился яростным взором в жирное лицо.

– Полдня пути на север от Иерусалима, – быстро ответил евнух на немой вопрос. – Они не вернулись вчера, но все подумали: заночевали неподалеку. Они не появились и на следующий день… Я выслал полусотню. Только что прибыл гонец. Их убили на дороге – там, где она поднимается в горы. Закопали в землю, но мы нашли.