– Пустите! Я этой стерве крашеной сейчас все реснички наращенные повыдергиваю!

Я оторопело смотрела на подруг, пока внутри мешались противоречивые эмоции. Благодарность за поддержку, которой так не хватало, переплелась с гнетущей тревогой. Поведение Арины мне еще ой как аукнется…

Вика к тому времени разболтает приукрашенную историю о том, как мои подруги «напали на нее в туалете», и у одногруппников прибавится поводов презирать меня.

– Арина, перестань, – шикнула я, прекрасно понимая, что шумная разборка делу не поможет.

Вика уже строила из себя жертву: надула алые губы, изобразила невинность на лице. Только вот в глазах читалась злая насмешка. Золотухина чувствовала себя победительницей даже сейчас, когда на моей стороне были подруги.

– Да, Арина, – сладко пропела Вика, – перестань вести себя, как чихуахуа, которая сорвалась с поводка.

Серые глаза подруги широко распахнулись. Стало ясно, что сейчас прогремит взрыв…

Я кинулась, чтобы встать между подругой и Викой, но Арина уже кричала:

– А ты не веди себя как стерва! Отвали от Алевтины! За что ты так жестока? Что она тебе сделала?

– О-о-о, – раздалось за моей спиной, – хороший вопрос, заюш!

Я чувствовала, что все девчонки смотрели на меня. Да и в коридоре собралась небольшая толпа, которая наблюдала за нашей ссорой. Какой ужас… Я вся в креме от торта, который еще недавно размазали мне по лицу, а главная красотка потока – мой злейший враг, который готовился разболтать мою позорную тайну.

Самый отвратительный день рождения за девятнадцать лет!

– Неужели Тиночка не рассказывала вам, что нас связывает?

Тяжесть взглядов ощущалась почти физически. Казалось, даже ноги подогнулись. Коленки дрожали, а сердце тяжело тарабанило в груди.

Нет. Я не рассказывала подругам. Было стыдно и страшно. Вдруг отвернутся от меня после того, что сделала? Станут презирать так же, как вся группа. Как все, до кого долетает слух о том, что случилось на зимней сессии.

Но я все равно не жалела о том, что сделала. Я жалела о том, что об этом узнали.

Девчонки переглянулись, и я затаила дыхание, готовясь к тому, что сейчас наша дружба окажется на волоске из-за Вики, которая явно не собиралась держать язык за зубами…

– Мы все знаем, – неожиданно для всех выдала Арина.

Вика и ее шестерка уронили челюсти. Я же застыла на пару секунд, и повезло, что стояла в это время спиной к Вике. Она бы точно прочла по моему вытянувшемуся лицу, что Арина врала.

А вот Маша и Лена держались достойно. Всего на мгновение в их глазах проскочило красноречивое «Что?», но затем девчонки уверенно кивнули моей противнице.

К тому моменту я нашла в себе силы посмотреть на Вику. А вот силы сдержать короткую, но победную улыбку – нет. Вика поджала губы и выглядела так, будто сейчас плюнет в кого-нибудь ядом, лишь бы самой не глотать.

– Знаете? – захлопала ресницами она. – И что? Неужели не противно с ней общаться?

Сердце билось о ребра, точно в гонг.

– Ни капли, – смело бросила Маша, закинула косу за спину и шагнула вперед. – Даже больше скажу. Мы на стороне Тины. Она сделала все правильно!

Мне пришлось поджать губы, чтобы никто не заметил, как они дрожат. Говорили бы девочки то же самое, если бы и правда знали, что я натворила?

– Тогда неудивительно, почему вы спелись. – Вика ткнула в нас наманикюренным пальцем. – Вы все чокнутые!

А потом спешно ушла, взяв подружку под руку. Шла так гордо, будто на голове несла корону и шагала в шикарных лабутенах, а не в общажных тапочках с розовыми пушистыми балабонами.

– Пойдем, – схватила меня за запястье Арина и потащила к душевым. – Тут папарацци.