– Он настоящий, – ответила Кресси. – И всё же я не понимаю. Ты наследник, тебе предстоит править Страной. Как ты можешь не знать обо всём, что происходит?

– Ну-у. Думаю, если об этом не написано в «Хронологиях», если мой отец и наставники ничего мне не говорили, значит… Ты должна мне поверить, я ничего не знал. Но теперь, когда я увидел эти лица, это жуткое место, я… Как мне описать свой ужас?

– Тогда тебе нужно увидеть его внутри, потому что это в десятки раз хуже, – сказала Кресси. – Помнишь, Хозяйка пообещала лишить их пайков? Это всего лишь жидкий суп из картофельной кожуры и кухонных объедков. Все стены там в дырах. В доме нет отопления, кроме огромного камина в комнатах Хозяйки. Стены покрыты плесенью, полы сгнили, а одеяла дают только самым маленьким. Пока меня не отправили на работу, я спала в детской, чтобы хоть немного согреть и успокоить малышей. Кто знает, что им теперь приходится выносить? – Кресси замолчала и отвернулась.

Но Бо не мог отвернуться.

– Это неправильно, несправедливо. Если бы я только мог что-то сделать! Если бы я мог помочь.

Кресси вскинула руки, но тут же заставила себя успокоиться.

– Возможно, ты единственный человек в Стране, который может что-то сделать!

– Ты ошибаешься. Я бы очень этого хотел. Но у меня нет никакой власти.

– У тебя есть власть наследника.

– Это не так. Мне просто не повезло родиться тем, кто я есть.

– Значит, тебе не нравится твоя жизнь? – насмешливо спросила Кресси. – Мне тоже. Но разве ты не видишь, что у тебя намного больше возможностей, чем у других?

– Ты не понимаешь. Мой отец…

– Именно! – перебила Кресси. – Твой отец! Именно ты унаследуешь Страну.

– Может быть, когда-нибудь это и случится.

– Мы не можем ждать до этого дня. Другие дети, больные и умирающие, не могут ждать того дня, когда ты решишь получить то, что принадлежит тебе по праву. Начни прямо сейчас. Воспользуйся своим положением.

Бо всегда считал свой титул обузой, ответственностью, о которой он не просил. Он считал своего отца человеком, которого следует ублажать и избегать. Он всегда старался не рассердить Самого, но ему никогда не приходило в голову, что он способен на него повлиять. Слова Кресси почти заставили его поверить, что он может это сделать.

Почти.

– Я не такой, как ты. Отец не станет меня слушать. Я не могу заставить его делать то, чего он не хочет.

– А я верю, что ты сможешь. – Кресси смотрела прямо на Бо – не мимо него и не поверх головы, – как будто разглядела в нём что-то, чего не видели другие.

Бо нервно рассмеялся.

– Не представляю, как я подойду к отцу и скажу, что, по моему мнению, следует изменить. Что надо прекратить эти жестокости. Если бы я мог это сделать, то сумел бы совершить что-то настоящее… – Бо замолчал.

Внезапно Кресси согнулась в реверансе и уставилась на землю.

– Что ты делаешь? Зачем ты… – начал он и тут же заметил нависшую над ними тень.

– Что это такое? – спросил Барджер, вставая между Бо и Кресси.

Внутри у Бо завертелся водоворот ужаса. Он хотел бежать, скрыться, но не мог и не собирался этого делать.

– Я возвращался из конюшни и упал, – сказал он, стараясь говорить уверенно. – Эта девочка увидела, что случилось, и помогла мне.

Барджер фыркнул.

– Неужели?

– Это так. – Смелость начала покидать Бо.

– Как удобно, – заметил Барджер. – В таком случае она как можно быстрее должна бежать в прачечную на своих костлявых ногах и не выходить оттуда, пока не выстирает последнюю простыню. А если к тому моменту, как я закончу говорить, она всё ещё будет здесь, то ей придётся стирать бельё уже без ног.

Кресси начала пятиться, но Бо остановил её, положив руку ей на плечо. Это было очень рискованно. Барджер никогда не угрожал впустую. Он давал обещания. Но теперь пришла пора Бо дать своё обещание.