Слова достигли цели. Журналист замолчала. Она сверлила меня взглядом, отступать было поздно, я тоже не отводил глаз. Вопрос возраста, видимо, стоял даже актуальнее, чем я мог предположить.

«Интересно, сколько же ей лет?»

Молчание прервал щелчок кнопки диктофона – только сейчас я заметил, что она записывала, почему-то на плёнку и, похоже, та закончилась. Инстинктивно среагировав взглядом на источник звука, я проиграл. Елизавета откинулась на кресле, теперь она смотрела в сторону выхода.

Внутри меня родилась и возрастала маленькая подлая радость: мне удалось стереть с её лица это надменное выражение лица.

Наконец, она произнесла громко, чётко, ёмко.

– Мудак!

Надо было заканчивать, ничего хорошего уже не произойдет.

– Получал бы я по монетке каждый раз, когда слышу подобное, не пришлось бы писать книгу. Вроде неплохо поболтали, я, наверно, пойду.

– Сядь, Наум, мы ещё не закончили, – тон сменился на неформальный слишком резко.

И снова, на этот раз, чисто инстинктивно, я опустился обратно в кресло. Сложно сопротивляться сильным женщинам. Даже если она упёрта, как ослица, отголоски Эдипова комплекса заставляют слушать. Конечно, этому можно противостоять, но подчиниться, чаще всего, бывает интереснее.

7. Абордаж

Видимо, ненависть и раздражение какой-то невидимой нитью оказались связаны с либидо.

Возможно, это особый вид стокгольмского синдрома, ведь недаром в жизни многих людей возникает подобная ситуация. Если человека раздражает человек противоположного пола, при определенных обстоятельствах и правильно подобранных напитках это обязательно заведёт их в постель или подсобное помещение на корпоративе.

Мозг подсознательно жаждет любви, так или иначе многие стремятся быть хорошими в глазах окружающих. А что может быть более желанным, чем любовь врага? Правда, такие «счастливые парочки» частенько забывают предупредить, что после подобного им лучше никогда не больше не видеться: отношения потеряли неопределенность, тайны нет. Ненависть никуда не исчезает, но вы уже поимели друг друга. Большей неловкости испытать трудно. А всё от неспособности отделить личное от рабочего, ведь такие ситуации, как правило, возникают именно на профессиональной арене. Одни попытки «переобуться», пересмотреть своё восприятие человека, чего стоят.

«Может быть, он не такой уж и бесперспективный мудак, каким казался, почему-то же меня притянуло к нему после бутылки текилы?»

«Может, она не такая уж и сука-карьеристка, раз меня к ней притянуло после четырех месяцев воздержания?»

А вот допустить мысль о том, что это была всё же минутная слабость, ошибка, и не пытаться объяснить собственную глупость, оправдывая убогость партнера – увы, ума и силы воли хватает мало у кого. Сапога на голову не натянуть, первоначальные причины конфликта никуда не делись.

Вот умей какие-нибудь счастливцы и после секса друг друга ненавидеть, а по ночам самозабвенно эту ярость преобразовывать в энергию, от которой ножки кровати ломаются, что за дивная жизнь была бы у этих ребят. Вероятно, не долгая, ибо здоровья в таких взаимоотношениях мало, зато честная.

Я уже был втянут в непонятные отношения с Резник, и усложнять жизнь вовлечением ещё и начальницы Марго, конечно, не стоило. Но в мою сторону медленно, с каждым шагом освобождая из петель по пуговице своей блузки, недвусмысленно сообщая о своих намерениях, ледоколом шла Елизавета.

Она считала меня жалким, кажется, именно такой тип мужчин ей нравится. Ими можно помыкать, манипулировать, подчинять.

«С меня всё равно нехрен взять, ни власти, ни влияния, ни денег, пусть тигрица поиграет с клубком», – рассудил я и расслабился.