– Я узнаю у доктора Гаштольда, – кивнул Уилл. – Тот, кто проник в его кабинет, мог быть его пациентом, знакомым…

Все четыре жертвы Сердцееда были клиентами или членами семьи клиентов Лукаса Гаштольда, психиатра-консультанта, оказывавшего помощь ФБР в некоторых других расследованиях. Этот факт всплыл, лишь когда тот сообщил Уиллу о краже тетрадей с историями болезней, спустя два дня после обнаружения последнего тела. Всех их объединял один район Балтимора, сектор элитных кварталов, все они были молодыми женщинами приятной наружности, с мужьями и детьми.

Всем им зверским образом вскрыли грудь, вырвали сердце, предварительно задушив, возложив бездыханное тело на стол в обеденном зале. Убийца не насиловал их и не производил никаких действий сексуального характера с телами до или после смерти – по крайней мере ни следов спермы, ни других свидетельств манипуляций обнаружено не было.

Сердцеед не оставлял следов. Он настигал женщин дома, когда они возвращались в одиночестве, немного играл с ними, давая повырываться и побегать в панике по квартире, посшибать антикварную мебель, поразбивать вазы и прочие занятные предметы декора. Он был силен физически, крупнее них, он знал свое превосходство и преимущество.

Он ковырялся в телах голыми руками, но убивал в перчатках. Он не хотел касаться их, пока они живы…

Аллекс еще надолго остался в лаборатории, сидел на стуле, уставившись перед собой невидящим взором. Еще недавно юноша воображал, что, вернувшись в группу уголовно-следственного анализа под руководством главы подразделения поведенческих наук Джека Говарда, он будет заниматься расследованием дела Мэрилендского Потрошителя, неуловимого серийного убийцы, по предположению ФБР извлекающего из жертв органы для приготовления в пищу… Новый мясник был ничуть не лучше, но, к счастью следствия, дилетант – Сердцеед еще учился, он набирал силу постепенно. У них будет шанс его поймать – главное быть внимательными к деталям.

Агент Серрет закончил обучение в Академии ФБР в Куантико полтора года назад, но отличился не высоким баллом, а уникальной способностью лезть не в свое дело, попадать в переделки и перечить преподавателям. Даже в период практики он умудрился разворошить муравейник, поднять из архивов давно закрытое дело, доказать нестыковки в результатах расследования и заставить Говарда, ответственного за это, принять меры.

Говард сперва не мог поверить, как курсант, мелкий парень с вечно лохматой головой, веснушками на заостренном носу, активно жестикулирующий, настоящая заноза в заднице, посмел оспаривать экспертизу профессионалов… Но вскоре убедился: Серрет прав.

Ему не выразили благодарность публично, не похвалили – лишь сообщили, что его информация была принята к сведению и подтверждена.

Когда Аллекс получил жетон и документы сотрудника ФБР, Говард позвал его к себе в уголовно-следственный отдел. Серрет был хорош как профайлер, он обращал свою неуемную энергию на пользу, был готов работать без отдыха, увлеченно и страстно. Он был внимателен, как может быть внимателен тот, кто обрабатывает информацию со скоростью света, но при этом рискует растерять контекст. Серрет был упрям как осел, иногда наивен, как дитя, его нельзя было запугать наказанием или словом… Он был как танк, что такое дипломатичность он не ведал, при этом белозубая улыбка и природная очаровательность давали привилегию, он мог понравиться любому при желании, даже со своими дурацкими шутками и пантомимами.

После очередного конфликта за пару месяцев агента Аллекса Серрета перевели в отдел критических инцидентов, где его гиперактивности и непробиваемости нашли применение. Он выезжал на захваты и облавы, помогал проводить переговоры с преступниками, лез в гущу событий – конфликты и адреналин были его комфортной средой.