– Какая мысль? – спросил я, с трудом сдерживая очередной зевок.

– Когда ты меня заряжаешь через боль, это не всегда происходит одинаково. И даже если импульс максимальный, то иногда он наполняет меня сильно, а иногда не так чтобы очень. Я думала, это просто дело случая или от качества боли зависит. Но теперь я понимаю, что это зависит от того, сколько у тебя маны. То, как ты меня заряжаешь, зависит от того, насколько ты сам заряжен. И происходит это…

– Пропорционально? – я поднял голову от подушки и посмотрел на Алису.

– Во! Точно! Вот это слово! – обрадовалась она, – пропорционально! И если у тебя совсем нет маны, то и я ничего не получаю… пропорционально!

– Мысль интересная, – задумчиво сказал я, на время забыв, что очень хочу спасть. Это, в самом деле, было очень любопытно, и, скорее всего, верно. Просто раньше, такое никогда не приходило в голову, и проверить это не было возможности.

– Я молодец, что додумалась? – требовательно спросила Алиса.

– Очень молодец! – сказал я, снова начиная засыпать.

– Спи крепко, восстанавливайся как следует, а утром врежешь мне со всей дури! – тоже зевнув, сказал Алиса. Но я это слышал уже сквозь сон.

У нас, в самом деле, получилось проспать до утра, и ночью ничего интересного больше не произошло. Честно говоря, где-то в глубине души, я думал, что именно так всё и будет. Просто Водяной побывал в плену, и даже несмотря на то, что смог выбраться, по башке получил хорошо. А поскольку, как ни крути, а он всё же живой человек, то и ему тоже нужно прийти в себя и восстановить силы.

И продолжения «народного бунта» тоже не последовало, скорее всего, по этой же причине. Трудно руководить атакой на убежище, когда ты валяешься без сознания. Так что, может быть, запасной план и был, только вот активировать его было некому.

Но я не питал иллюзий, что теперь Водяной расстроится и уйдёт. Скорее наоборот, теперь он озлобится и будет атаковать более яростно. И по всему выходило, что противостояние обострялось, и происходила, как это называли раньше – эскалация.

Ману я к утру восстановил не полностью, но прилично. Приблизительно на две трети, хотя мерить это в абсолютных числах, конечно, утопия. Это как человека спросить, на сколько процентов ты устал? Он ответить может, только вот эти цифры будут очень субъективными. Нет, с маной всё же несколько проще, и её объём можно понимать, но всё равно очень условно.

А вот Алиса восстановилась хуже. Она тоже очень сильно потратилась вчера, но за ночь смогла накопить только четверть или треть! И это учитывая, что в отличие от меня она была не совсем пустая.

Я зарядил её по облегчённому варианту. Бить не стал, вообще не было такого желания. Причинял ей боль через волосы. То же не фонтан, но хоть не явное насилие. Надо будет всё же постараться найти другой способ, когда будет время и возможность.

Проснулся я, кстати, от хруста яблока. Алиса лежала на своём месте, сверля взглядом потолок, и смачно грызла очередной фрукт.

Пока всё было тихо, мы решили воспользоваться этим и заняться бытовыми делами. Я, наконец-то сходил в душ, чего всё никак не мог сделать, и почувствовал себя заново родившимся. Алиса сделала то же самое, и только после этого мы отправились завтракать.

Валентина Александровна уже была на месте.

– Ты вообще спишь? – спросил я у неё.

– А то как же! – улыбнулась она, – я только пришла, прямо перед вами.

– Врёт, – просто сказала Алиса, – я уже чувствую запах жареных яиц.

– Да это же быстрое дело, – махнула на неё рукой Валентина Александровна, – полминутки и готово. А яйца для вас специально пожарила. Знала, что вы не лежебоки и придёте рано завтракать.