Мне так хотелось поесть русских щей и посмотреть все вокруг! Но электричка свистнула, и я стрелой полетел назад. Успел, – забежал в вагон, и она тронулась. Я проводил глазами русское поле с тремя богатырями, а потом все началось сначала – метеориты, кометы и спутники. Из своего кармана я достал рекламный буклет, но передумал его смотреть, а стал думать и размышлять, как мне попасть сюда еще. Потом вспомнил про свой фотоаппарат и обругал себя последними словами, что совсем забыл о его существовании.

Я закрыл глаза, положил руку на буклет и стал вспоминать, что еще я хотел увидеть в этом чудесном, волшебном парке. Думал – думал и уснул. Когда проснулся, диктор объявил мою остановку, и я ринулся на выход, совсем забыв при этом о своем рекламном буклете. В моей руке его не было – он, наверное, упал на пол и я его не заметил. Так что теперь все увиденное осталось только в моей памяти.

Ну, кто этому поверит? Я бы точно не поверил, если бы мне рассказали… Но это точно было, – я не мог увидеть это во сне… Или мог?

В этом году выдалась очень длинная зима. Она и так была больше полгода – с ноября по апрель. А здесь, дома, почему-то зимние месяцы длились как годы, и народ в нашей деревне просто устал. Снега почему было мало, температура еле переваливала за десять градусов со знаком минус, и народ делал все, чтобы зима прошла незаметно: – одни делали вид, что убирают снег по утрам и вечерам, другие собирались в кучу и сообща ругали всеобщее потепление, ученых, собак, котов и мышей. Никто не остался безвинным – всем достались на орехи.

Не знаю, чем они занимались у себя дома, но я постоянно выдумывал себе игрушки, занятия и старался спать побольше. Кроме того, меня заботило мое здоровье, и я пытался как можно чаще бывать на улице, чтобы не пялиться в этот идиотский ящик, как выражаются о телевизоре американцы. Когда под новый год мне стало совсем плохо, то я гулял по своей деревне не только вечерами, но и ночами,– будил собак, которые от удивления брехали за высокими заборами, гонял котов и привидения с призраками. Некоторые из этих четвероногих сторожей выскакивали из своей конуры и бежали за мной, пытаясь своим чутьем определить, вор я или на крайний случай, грабитель. Но большая их часть знала меня очень давно и поэтому, составив мне компанию, пробегали метров двести со мной и убегали в свою конуру, чтобы дать своим сородичам прогуляется со мной метров двести-триста.

После этой ночной прогулки я возвращался домой и иногда сразу же засыпал. А если не удавалось, что я читал анекдоты, слушал французские и английские слова и смотрел телевизор – для этих случаев у меня было записаны фильмы Чарли Чаплина, и я смотрел их без звука. Как бы то ни было, в конце я всегда оставшуюся часть ночи проводил в кровати и старался спать по девять часов, так знал эту особенность моего организма – вставать с рассветом. А так как зимой солнце всходило часов в девять, то я и вставал вместе с ним.

Но бывали дни, когда мне не помогали ночные прогулки и я ехал в свою городскую квартиру отдохнуть от своей деревенской жизни. Там в квартире было все по-другому – уютно, всегда тепло, удобный диван и полное отсутствие какой-нибудь работы. Когда я переступал порог квартиры, на меня опускалось благолепие. Я не спеша варил себе пельмени и смотрел рекламу и новости по моему старенькому телевизору. Иногда доставал какой-нибудь диск и смотрел уже забытый мной фильм. Там было всегда тепло: где-то двадцать пять градусов, от которых я почти отвык в своей деревне, где обычно температура не поднималась больше двадцать двух градусов. В квартире я сразу открывал окно и добивался такой же температуры, – мне было так удобней спать. Отдохнув в квартире как следует, я ехал обратно, в свою деревню.