Бухнувший разрыв ударил в туловище, я успел прикрыться рукой – ладонь тут же обожгло холодом свежего пореза. Упал на спину, в ноздри била мерзкая вонь обожженных волос и шкуры. Моих, конечно же. Перед глазами поплыло, маг в мгновение ока навис надо мной, что великан. Его ботинок спешил закрыть от меня небо.

Поймал за носок за миг до удара, рывком увел прочь. Подобрав ноги, ударил снизу вверх, словно разжавшаяся пружина. Есть контакт! Челюсть мерзавца хрустнула. Словно отобедавший упырь, он щерился осколками зубов с окровавленного лица. Всклоченные волосы, бешенство в глазах.

Швырнул в него ружеклятье – оно спасло от той пакости, что он собирался швырнуть мне в лицо. Он выругался не хуже сапожника, отчаянно желая скинуть брошенное мной наваждение.

Я прыгнул на него, сбил с ног и мы кубарем покатились по асфальту. В его неказистом тельце оказался бойцовский дух десятерых. А силы с упрямством хватило бы на целого осла…

Остатки зубов впились в мой кулак, рвали кожу. Размашисто и лбом он ударил мне под дых, выбивая дыхание. Мерзкая ухмылка на изуродованной роже – к нему вернулась возможность творить заклятья.

Я осознал, что не успею ни призвать фамильную реликвию, ни сотворить еще одно ружеклятье. Отчаянно вцепился в лацканы черной рубахи, толкнул мага от себя прочь. Затылком тот встретился с жестью обшивки, успел зашипеть от боли. Заклинание таяло вместе со зря растраченной маной.

– Хто ты да-кой? Хто тебе эда… смея? – сказал сквозь боль разбитых губ, когда увидел перед собой дуло фамильной реликвии.

Может быть, хотел сдаться, но я не знал, сколько у него еще фокусов в кармане, а потому спустил курок. Не повезло, приятель! Затылком чувствовал, что в пылу рукопашной схватки совсем забыл о тех, кто остался уволочь за собой девчонку Вербицких.

Неужели рассеченная бровь, рука в клочья и тянущая головная боль – зря?

Резко обернулся на хлопки выстрелов, но били не по мне. По Инне. Кошка настигла парочку у перил моста. Собирались прыгнуть? Спуститься на тросах? Что их ждало внизу? Детективы после разберутся.

Уши торчком, пушистый хвост трубой – девчонка оказалась страшна в гневе. Руки обратились кошачьими лапками с огромными когтями – я и не знал, что она так умеет!

Побежал на помощь, клял себя и обещал то ли выдрать, то ли выпороть. Не успел.

Рушинник лишился половины лица – продольные царапины, взгляд стекленеющих глаз дал понять лишь одно: не жилец.

– Стой!

Окрик был напрасен, кошкодевочка ногой выбила из рук нападавшего ствол. Лапками коснулась земли, в чудном акробатическом пируэте сделала ножной захват шеи противника. Мерзкий хруст ознаменовал его гибель.

Подбежал, тяжко дышу. Не знаю, что буду делать сначала. Ругать? Лупить? Хвалить? Инна справедливо ждала первого.

Я покачал головой – ладно уж, разберусь потом. Поглядел на черноволосую девчонку, что приходила в себя. Будем знакомиться…

Ей двадцать, строга не по годам. Хмурила гладкий девичий лобик. Алые губы напрашивались на поцелуй. Стонала, потирая ушибленный затылок. Попросила принести ей что-нибудь от головы: парацетамол или хэд-он. Ни того, ни другого у меня нет.

Нырнул в осиротевший фургон, осмотрелся. Чтобы освободить место, боевики выкорчевали из него сидения. Грязные тряпки подстилок – сидели на них. Неприметная сходу коробчонка, ни на что не похожая. Отчаянно веря, что не бомба, раздавил ногой.

Нейроинтерфейс, сгинувший в самый неподходящий момент, просыпаясь, недовольно зашипел. Я услышал легкий мелодичный писк перезагрузки. Что ж, Ириску вернули – уже хорошо. Как только дозвонюсь до воинской части, спрошу у Наты, нет ли какой приблуды для защиты от подобного. Инфо-фея же, в конце концов.