Его ученики, конечно, не обладали его титанической энергией, но были истинными подвижниками дела спасения памятников Отечества. Журин и Ляпков были практиками, а Виноградов, Кудрявцев и Мокеев идеологами движения за спасение памятников.
Архитектор-реставратор Виктор Алексеевич Виноградов в 60-е годы участвовал в работе подпольного патриотического кружка Фетисова, мечтавшего создать теорию улучшения коммунистической системы. Еще в этом кружке Виноградов понял, что спасение России может произойти только в лоне Православия. Чудом избежав ареста (сам Фетисов и М. Ф. Антонов оказались в тюрьме), Виноградов под руководством Барановского участвовал в создании научно-реставрационной школы-мастерской, посещал заседания патриотического клуба «Родина». Вместе с группой учеников Барановского Виноградов выступает против сносов архитектурных памятников, предусмотренных планом реконструкции Москвы. В самиздатовском журнале В. Н. Осипова «Вече» он помещает ряд статей в защиту памятников, в начале 70-х становится активным членом «Русского клуба». Лекции, которые он проводил с активистами ВООПИК (на них по соображениям конспирации пускали не всех), были хорошей школой воспитания русских патриотов, недаром в первой половине 80-х годов Виноградов стал одним из главных идеологов движения «Память».
Большое количество активистов ВООПИК собиралось на лекции Кудрявцева и Мокеева. Людей объединяла беспредельная любовь к Древней Руси (а в понимании Кудрявцева к Святой Руси). По рукам активистов ВООПИК ходила ксерокопия труда Кудрявцева «Русское храмовое зодчество», ставшая для нас учебником. Кудрявцев развивал теорию «огневидных храмов», объясняющую символический смысл завершенности русских церквей. Главное в его труде – подробная разработка символов, используемых в русских храмах, жилищах и в быту, раскрывающая духовно-нравственное содержание Святой Руси. Всю жизнь Кудрявцев вынашивал идею исследования понятия «Москва – Третий Рим» в понимании организации пространства. Первопрестольную столицу он рассматривал как мировой священный центр, «стан святых и град возлюбленный», показывал ее связь с другими священными центрами (среди которых Москва была главным). Его последняя (посмертная) работа «Москва – Третий Рим» посвящена ее символам как образ Небесного Града Горнего Иерусалима и как комплекс памятников русской воинской славы.
Для многих еще не пришедших к вере активистов ВООПИК лекции Кудрявцева были первой ступенью к Православию, внушали мысль, что вне его Россия существовать не может.
Кудрявцев вместе с Мокеевым разработали теорию архитектурного развития древнерусских городов, которую постоянно внедряли в наше сознание: решающее влияние на развитие русских городов оказывало их мысовое положение; развитие главных улиц вдоль водоразделов; «веерности» улиц, идущих от городских ворот; доминантного положения храмов (все улицы и их изломы отмечались зданиями храмов).
Среди наиболее авторитетных активистов ВООПИК меня больше всех привлекал Владимир Дмитриевич Ляпков, инженер-нефтяник, большую часть своей жизни посвятивший спасению памятников Отечества. Еще с Барановским он стал участвовать в летних экспедициях по восстановлению разрушенного немцами Болдинского монастыря под Смоленском. ВООПИК стал его вторым домом. Здесь он проводил почти все выходные дни, вечера и отпуска. Долгие годы он возглавлял шефскую секцию по восстановлению памятников истории и культуры. Секция объединяла десятки бескорыстных помощников – реставраторов, выполнявших самую тяжелую и неприятную работу по перенесению тяжестей, уборке строительного мусора на реставрационных «объектах». Проработав несколько часов по восстановлению памятников, добровольцы устраивали чаепития, во время которых обсуждалось много разных проблем. Реставраторы рассказывали историю памятника, отвечали на вопросы. На безвозмездные работы по спасению памятников Владимир Дмитриевич выходил не менее 30 лет, вдохновив своим примером сотни молодых людей. Он был образцом русского подвижника, бессребреника, жившего высокими духовными понятиями и вместе с тем глубоко земным и практическим.