– Что там?

– Белка, – ответила девушка, – и, кажется, недовольна нашим приездом сюда.

– Конечно, может быть, у неё бельчата маленькие, вот она и волнуется.

– Вот бы увидеть их. Я ни разу не видела бельчат.

Кочин, таинственно улыбаясь, посмотрел вслед Вере и сказал:

– А если я найду гнездо, что тогда?

Вера смутилась и ничего не ответила. Кочин походил вокруг деревьев в поисках беличьего гнезда, но ничего не обнаружил. Он свалил топором сухостоину и, обчищая сосну, думал: «Она ведь ничего, эх, ты, Игорёк. Одна ничего не значащая улыбка милой девушки, и ты уже в её власти», Он хмурился, но на душе было тепло и радостно.

– Игорь Петрович, идите к столу, – услышал он сочный голос Зои Кухтиной.

На газете, нарезанная ровными кусочками лежала колбаса, консервированные огурчики, солёные грибы, ну и, конечно, водка, и много разной снеди. Тихо играл магнитофон западную музыку.

– Поехали, чего ждать, – поднимая стакан наполовину наполненный светлой жидкостью, взял слово Костриков, – как будто в цехе, присмирели все. Эх вы.

По лицу парня блуждала хитроватая усмешка, которой он рассматривал и одарял Зою Кухтину: мол, веселее девушка со мной не пропадёшь. Лаборантка в ответ улыбалась одними губами. Через несколько минут за столом веселье уже было на высоте.

– Вера, да выпей немного, – уговаривал Кочин Серову, – зачем от коллектива отбиваться. Так у нас не заведено.

Он видел её милую и нежную улыбку и млел, радуясь тому, что девушка здесь и с ней можно позабавиться. Девушка вся съёжилась и с трудом проглотила, налитую ей водку, поперхнулась и запила лимонадом.

– Вот и умница, – продолжал Кочин, орудуя вилкой, – а насчёт того, я заверяю, принесу её в клетке как миленькую.

Он показал в сторону высоких сосен и улыбнулся блудливо и ненатурально.

– Не надо, Игорь Петрович, пусть она живёт на воле, – смутилась девушка.

– Если не хочешь, твоё дело, а то бы я.

Он недоговорил. Ему стало хорошо, не надо искать для этой глупой девчонки зверька, забираться на дерево, ради чего.

– Игорь Петрович, когда поедем на учёбу? – спросил Веселов.

– Скоро, – ответил Кочин и продолжал, – только здесь не зовите меня по имени и отчеству, здесь все на одном положении. Игорь, и вся любовь.

Он обвёл всех взглядом, как будто забил гвоздь в сказанное. И, конечно, всем понравилось такое обхождение, стиралась грань между рабочим и начальником, не зазнаётся – значит свой. Стало легко, как это бывает в кругу очень близких людей. Он, как и все, пел, плясал, травил анекдоты, да и вообще ничем не отличался от других. Пили, пели, играли в прядки, а когда солнце ушло за горизонт, бросив свои последние лучи, спохватились, что ещё не натянуты палатки. Кочин, пошатываясь, взялся за топор. Он срубил несколько кустиков для растяжки, очистил и заострил их, затем подыскал на колышки тонкие осинки.

– А может не стоит, – высказал своё сомнение Костриков. – Ночь – просто прелесть, смотрите звёзды вышли. В такую ночь только любить.

– Надо. Устанем очень, – сказал Кочин, – мы приехали отдыхать, зачем же переутомляться.

Ещё горела алая звезда на западе, а уже Вера Серова легла спать. А веселье у костра продолжалось, но, конечно, уже не с тем накалом. Чувствовалась у всех усталость. И песня уже звучала не так, да и ноги уже в танце сбивались с такта. Зоя Кухтина утащила Кострикова в лес. И вскоре на берег опустилась полная темнота, где под дуновением лёгкого ветерка деревья тихо шуршали. А невдалеке крякала утка с утятами, да коростель не прекращал свою единственную песню. Кое – где на берегу ещё запылали костры. По небу проскочил самолёт, оставив белый след на небосклоне. Затем вышла из-за тучи луна. Кочин изо всех сил крепился, но сон сморил и его. Он вздохнул, сколько отдыхающих? Потянулся так, что хрустнули суставы и полез в палатку, где спала Вера Серова. Чувствуя рядом ровное дыхание девушки, Игорь придвинулся к ней. Разум ещё боролся, но страсть уже пронизывала всё его молодое тело, и он обнял девушку, сильно прижав её к себе.