Что я сделал с точки зрения предметного мышления? Я вышел из того мыслительного контекста, который задаёт соотношение России и коллективного Запада как уникальное. Я сделал шаги генерализации и 1) стал рассматривать Россию как одно из европейских государств; 2) стал рассматривать Россию как одно из неевропейских государств, получивших возможность развиваться за счёт западных инвестиций; 3) стал рассматривать идеально-проектную составляющую западной позиции как ту, которая задана не логикой эксплуатации незападных государств, а логикой идеального проекта либерализации человечества, построения «вечного мира» и «конца истории». Я выполнил шаги генерализации, которые дали возможность рассматривать положение современной России как одной из европейских государств, имеющих проблемы, связанные с евроинтеграцией. Эта генерализация даёт возможность смягчить представление о противостоянии России и Запада. Сам Запад в этом контексте не является чем-то консолидированным и направленным против России. Генерализация относительно незападных государств, которые получили возможность развиваться через западные инвестиции, даёт возможность видеть, что Запад в этом контексте не является чем-то, что отдает все свои силы борьбе с другими государствами как политическими и экономическими конкурентами. Из этого надо сделать такой вывод: Китай использовал возможность развиваться с помощью западных инвестиций, а Россия такую возможность не использовала. Китай, развиваясь, не потерял свою идентичность. Это должно означать, что у России был шанс пойти таким же путём. А это в свою очередь означает, что проблема России в этом отношении задаётся российской, а не западной политикой. Российская элита не смогла (или не захотела) использовать шанс, который использовал Китай.

Если иметь в виду оговорённые генерализации, то положение современной России определяется не какой-то специфической борьбой консолидированного Запада против неё, а общими проблемами евроинтеграции и специфической политикой российской элиты. Россия могла пойти по китайскому пути, но не захотела. Имея всё это в виду, невозможно, как Авторы, рисовать образ Запада как коллективного врага. Запад является конкурентом, но не более того. Если иметь в виду идеально-проектную составляющую западной позиции, то она имеет позитивный культурно-исторический смысл. Можно не принимать этот смысл, но нельзя игнорировать его.

Почему, несмотря на возможность выполненных мной генерализаций, Авторы утверждают, что Россия находится в борьбе с коллективным Западом, и все её проблемы по своей сути заданы этой борьбой? Почему Авторы говорят не о сомнительном качестве российской элиты, а о специально выстроенном обмане со стороны Запада? Мой ответ таков: потому что Авторы уже до анализа заданы «черно-белой» логикой. Авторам нужно выстроить отношения между Россией и Западом как между «светлым богом» и «тёмным богом». Вспомним утверждение Авторов о своей позиции как «русском взгляде на историю европейской цивилизации и нас самих как безусловных и ключевых участников этой истории, ответственных за её (цивилизации) судьбу». В контексте «европейской цивилизации» противостоят два её направления: западное и российское. Это как два бога в зороастризме. Между ними невозможно согласие и конструктивное взаимодействие. Между ними возможна только мировая борьба. Если Россия и Запад рассматриваются в такой логике, то тогда их отношения нужно выстроить так, как это делают Авторы. Это фундаментальное убеждение Авторов объясняет и их нежелание всерьез рассматривать западный идеальный проект «вечного мира» и «конца истории». Для идеологов «борьбы богов» такой исторический исход должен выглядеть чем-то энергетически неприемлемым, всемирной пошлостью. Конец истории должен быть окончательной «битвой богов».