Павла бесило всё, что было создано его матерью. Как-то Павел патетически спросил Попова, бывшего секретаря Потёмкина: как «исправить всё зло, свершенное одноглазым»? «Отдать Крым туркам!» – быстро нашёлся Попов.
По зрелому размышлению Павел отдавать Крым не стал, но специальным указом переименовал Севастополь в Ахтиар. Увы, в ночь на 12 марта 1801 г. Павла Петровича «хватил апоплексический удар». По этому случаю уже к полудню следующего дня в петербургских лавках исчезло шампанское, а вечером горожане устроили иллюминацию. В Ахтиаре же был двойной праздник – по случаю «удара» и в связи с возвращением славного имени Севастополь.
Глава 2. Становление города и порта
29 февраля 1820 г. последовал долгожданный указ императора Александра I, данный Сенату: «Об открытии Севастопольского порта для купеческих судов и лодок, приходящих с товарами из портов Чёрного и Азовского морей; об очищении тех товаров в карантинах и об учреждении таможенного надзора».
24 мая того же года старший флотский начальник контр-адмирал Ф.Т. Быченский доложил рапортом главному командиру Черноморского флота А.С. Грейгу о том, что «порт Севастопольский для принятия купеческих судов и лодок… в 9-й день сего мая месяца открыт… контора Севастпольского порта назначила для принятия приходящих купеческих судов и стояния оных Артиллерийскую бухту»[21].
В 1822 г. население Севастополя составляло до 25 тыс. человек, из которых «число граждан купечества и мещанства включительно и отставных дворян, и разночинцев не более 500 человек». Город занимал вдоль западного берега Южной бухты пространство в длину на 700 саженей (1493,52 м), а в ширину на 400 саженей (853,44 м).
В Севастополе строились всё новые и новые храмы. Продолжали действовать две церкви, возведённые в XVIII веке. Это русская соборная Св. Чудотворца Николая и греческая Св. Апостолов Петра и Павла.
В конце 1810-х гг. расширяется адмиралтейство – главное предприятие Севастополя. Численность рабочих в нём возросла до 760 человек. Кроме двух эллингов, действовали специализированные мастерские.
28 февраля 1831 г. Николай I утвердил план строительства сухих доков в Севастополе.
Увы, строительство Севастополя обернулось страшной бедой для древнего Херсонеса. Дабы избежать обвинений в предвзятости, процитирую статью севастопольского археолога А.Ф. Степанова:
«Поражает воображение тот факт, что ещё совсем недавно по историческим масштабам Херсонеса – каких-то 200–250 лет назад, можно было увидеть Херсонес почти в целости – и даже восстановить его в том виде, в котором он пребывал в конечном периоде своей живой истории: до конца XIV – середины XV века. Триста пятьдесят лет Херсонес простоял покинутый и никому не нужный, пока на этих берегах, в 1783 г. не был заложен Севастополь.
За 205 лет до этого посол польский к хану крымскому, Мартин Броневский, побывав в Херсонесе, писал:
“Достойные удивления развалины очень явно свидетельствуют, что это был некогда великолепный, богатый и славный город греков, многолюдный и славный своею гаванью. Во всю ширину полуострова, от берега до другого, ещё и теперь возвышается высокая стена и башни многочисленные и большие из тёсаных огромных камней… Царский дворец, с огромными стенами, башнями и великолепными воротами… Этот город стоит пуст и необитаем и представляет одни развалины и опустошение. Дома лежат во прахе и сравнены с землёй. Большой греческий монастырь остался в городе, стены храма ещё стоят, но без кровли…”. Так же Броневский отмечает, что турки вывозят мраморные колонны.
Херсонесский мрамор потребовался не для украшательства ханского дворца в Бахчисарае, как можно было бы подумать. Он пошёл на татарские надгробия на кладбищах. Их и сейчас можно встретить на древних могилах.