И по вине глупых странных мер принятых «спокойным» Николаем уже с 27 февраля в столице установилась фактически двойная власть – Временный комитет Государственной Думы во главе с Михаилом Владимировичем Родзянко и Совет рабочих и солдатских депутатов во главе с Н.С.Чхеидзе и А.Ф.Керенским.

Но его мать фактически присвоившая себе фуекции императрицы сама не понимает, что она творит и вот письмо из открытого доступа:

1 марта 1917 года. Написала Аликс. Из Петербурга ничего. Положение ужасное! Видела Фогеля, который рассказал, что знал. Стычки и столкновения. Волнения на улицах. Все это после закрытия Думы, мы можем благодарить её за глупость и властолюбие в отсутствие Ники. Непонятно, как можно брать на себя такую ответственность. Столкновения на улицах. Призванные военные отказываются стрелять в народ. Полиция же стреляет. Много убитых! Родзянко встал во главе нового правительства, как в Греции… Все прежние министры смещены и арестованы. Джозеф Бот пришёл к обеду.

2 марта 1917 года. Приняла Шипова и Оболенского с Бекером. 36 лет я была шефом Кавалергардов. Все так прискорбно теперь! Ничего не слышно из Петербурга. Все так скверно. Потом пришёл Фиджи Лейхтенбергский, чтобы выразить сочувствие по поводу происходящего. Очень мило! Получила, наконец, телеграмму от Миши, который находится с Ксенией в Петербурге.

…Слышали, что в Кронштадте было восстание, убит дорогой адмирал Вирен. Это ужасно! А также убито много других, сколько – неизвестно. Сандро пришел к обеду. Говорят, что мой бедный Ники в Пскове. Сейчас могу думать и говорить только обо всем этом кошмаре. Получила телеграмму от Ксении, в которой говорится, что никто не знает, где Ники. Страшно, что происходит. Господи, помоги нам!..

3 марта 1917 год.. Совсем не могла спать, поднялась в начале 8—го. Сандро пришел в 91/4 и рассказал вещи, внушающие ужас – как будто Ники отрёкся в пользу Михаила. Я в полном отчаянии! Подумать только, стоило ли жить, чтобы когда – нибудь пережить такой кошмар?

Он предложил поехать к нему. И я сразу согласилась. Видела Свечина, а также моего Киру, который прибыл из Петербурга, где на улицах стреляют. Долгоруков также прибыл оттуда сегодня утром и рассказывал о своих впечатлениях. Бедняга Г. Штакельберг также убит в своей комнате. Какая жестокость!

Навестила Baby в надежде, что она тоже поедет с нами, но она ещё не выздоровела. Я нахожусь от сего в полном отчаянии. Мы попрощались в 8 часов. Поехала с Граббе даже не на своём собственном поезде, который в настоящий момент находится в Петербурге. Граббе был в отчаянии и плакал.

Некоторые цитируют слова сестры отрёкшегося царя княгини Ольги Александровны; – «поразило нас как гром среди ясного неба… Мы все были парализованы. Моя мать была вне себя, и я всю ночь провела у неё. На следующий день она поехала в Могилев, а я возвратилась к моей работе в госпитале».

3 марта 1917 года. Вдовствующая и очень активная в своих заблуждениях императрица в сопровождении зятя, великого князя Александра Михайловича, генерал – майора свиты князя С. А. Долгорукова и фрейлины Зинаиды Менгден прибывают в Могилев.

Погода стояла холодная и ветреная. Как вспоминает фрейлина Менгден, они увидели отрёкшегося царя, стоявшего в одиночестве на перроне, далеко от большой свиты.

Он был спокоен и полон достоинства, но выглядел смертельно бледным. «Мой фотоаппарат, – писала Менгден, – лежал в столе в купе, и я намеревалась запечатлеть момент встречи. Однако в ту секунду я вдруг почувствовала, что не в состоянии это сделать – я не могла фотографировать царя в его несчастье.